Неисправимый бабник. Книга 1

– Если не жалко. Я почти не кушал сегодня. А у вас эта база хуже прачечной Мартина Идена.

– Ты непонятно выражаешься: что за Иден, что за Мартин? Объясни толком.

– Это герой романа Джека Лондона, знаете такого?

– Что за Лондон? Я знаю: есть такой город в Англии. Так мы его скоро освободим или, как говорит Никита Сергеевич, закопаем, а потом начнем изучать. А колбасу бери, тебе это полезно.

– Который час?

– Сейчас шесть часов вечера. Батюшки, завтра воскресенье, сегодня в баньку бы надо.

– Ничего, жесть дороже баньки, – сказал Витя, уплетая колбасу с хлебом.

11

Витя засобирался домой, вымыл порезанные руки, вытер влажное лицо свежем полотенцем, как вдруг за его спиной появилась Лида Прилуцкая:

– У меня мать уехала к сестре на дачу, иди ко мне в гости, у меня бутылка вина, колбаса и все такое прочее. И рукавицы. Наш девичей коллектив переругался. Все хотят с тобой познакомиться. Не соглашайся. Иди, короче… Иди, что ты морщишься? Такое не всегда бывает.

Витя улыбнулся и сказал:

– Боюсь, что я недостоин такой красавицы, но, как любой, могу натворить бог знает что. Ты не боишься?

– Боюсь… сама себя.

– Хорошо. Уложишь меня на кушетку, и я отосплюсь.

– Да-да, я так и думала, именно такой план у меня созрел.

– Лида, а если проснусь и начну ползать по твоему прекрасному телу, как ты поступишь?

– Веником тебя по кумполу – и на улицу.

– Тогда поехали.

Лида жила в небольшой комнатенке с одной кроватью, деревянной, довольно просторной, на которой они вмещались вдвоем с матерью.

Мать ее все корила, что она горячая, как печка, и отодвигалась от нее на самый край.

– А где же я буду ночевать, на полу?

– Если ты дашь слово, что не будешь приставать, ложись рядом, – сказала Лида несколько неуверенно.

– Даю слово мужчины: приставать не буду, даже если ты сама захочешь.

Витя выпил полстакана вина, едва дополз до кровати и тут же заснул, не раздеваясь.

Лида думала-гадала, что делать, выпила еще один стакан для храбрости и отправилась в ванную принимать душ. Даже неестественно потянулась и решила: пусть отоспится. У нее вдруг стали дрожать руки и ноги. Это случилось в то время, когда промывала нижние губы, полагая, что так и должно быть перед главным, что бывает между мужчиной и женщиной впервые.

«Да эти губы для того и предназначены, а там внутри требуется массаж, но подруга Тоня мне говорила, что это чертовски сладко. Имею я право на это, коль я взрослая? И этот Витя мне так нравится. Так вот, пусть он получит меня первую», – думала Лида, но дрожь не унималась, и она, выйдя из ванной, снова подошла к столу, налила себе вина полный бокал и выпила содержимое с какой-то злостью.

В тоненьком фартучке, без трусиков, без лифчика она вернулась к столу и снова глотнула вина, уже будучи навеселе. Витя лежал на спине, посапывая. Что делать? А вот что! Надо развязать ремень, снять штаны и полюбоваться. А он пусть поспит до самого утра. Выполнив задуманное очень легко и просто, она едва ли не ахнула: мужской прибор висел на мешочке довольно скромных размеров и не произвел впечатления. Она положила ладошку на этот мешок, слегка надавила на два шарика, и короткий шланг начал увеличиваться в толщину и длину.

– Какая прелесть! Вот оно, бабье счастье, – сказала Лида, да так громко, что Витя открыл глаза и тут же положил ладошки на два тугих шара ниже ключиц, слегка массируя их.

Лида тоже не сидела даром, помня наставление Тони, что надо задрать кожицу на головке и поцеловать, а то и взять в рот, немного пососать и уж потом внедрить ее в нижние губы, сидя на лошадке. Она тут же проделала эту процедуру и, ни о чем не думая, раскрыла прелестный ротик и начала глотать.

– Что ты со мной делаешь, прелестная сучка? – произнес Витя, запуская руку к нижним губам, чтобы их помассировать.

Это уже было сверх всего.

– Лежи, не двигайся! – приказала Лида и вскочила на Витю, как на лошадку.

Дрожащей рукой она ввела головку в крохотное отверстие и начала едва заметно надавливать. Стало немного больно, а потом чертовски сладко. Тоня сказала, что надо медленно погружать головку, а потом так же медленно как бы освобождать ее. Мужики этого не знают, им кажется, что они тушат пожар, работают быстро и тут же сгорают.

Благодаря этому методу у Лиды наступила какая-то волшебная волна, парализующая мозг и все тело. Ей казалось, что тело разорвется, а мозг вытечет из черепной коробки. Но все было так необычно и прекрасно, что из ее груди вырвался вздох, вздох благодарности, и этот волшебный шланг, который так затвердел, что как бы превратился в металлическую трубу и мог пробить стену, тоже стал мягким, ни на что больше не годным. Она поцеловала Витю в губы, улеглась рядом и замерла в блаженстве.

– Витенька, дорогой, желанный мой, ничего нет слаще для бабы того наглого стручка, который у тебя сейчас умер. А он оживет? Я хочу еще! Всю ночь и весь день завтра, в воскресенье. Я сейчас пойду возьму влажную тряпку, вытру его – и в рот. Тоня сказал, что это очень полезно. В пятьдесят лет лицо будет как у молодой.

– Ему нужен небольшой отдых.

– Сейчас посмотрим.