Неисправимый бабник. Книга 2

– Присоединяйся, – сказал Витя робко.

– Фи, еще чего. Буду я тут в грязи возиться!

– Попробуй, хоть раз обед приготовь!

– Ты сначала отвези меня на рынок на такси, снабди деньгами, я все куплю, потом поставь мне газовую плиту, потому как я эту печку, что вы топите дровами, не приемлю, знать ее не хочу, она из прошлого века. Если бы моя мать увидела, она бы за голову схватилась. Боже, куда я попала, в какую дыру ты затащил меня! Мамочка, приезжай, забери меня отсюда. Я сейчас сяду, напишу ей письмо, нет, дам телеграмму… Слушай, снеси мою телеграмму. Тут написано: «Мамочка моя золотая, приезжай, забирай свою Лизоньку, потому как она в муках страшных здесь пребывает». И подпиши: «Лиза».

– Не паясничай, а попробуй растопить печь, а я помогу.

– Не хочу.

– Тогда пойди прогуляйся. Что ты лежишь все время, сколько можно? Я уж врача собирался вызвать. Может, ты больна?

– От сна и лежания еще никто не умер. У тебя тут раскладушка есть?

– Нет, а что?

– Жаль. А то я бы днем на воздухе поспала в тенечке, под яблоней. А как насчет работы? Переводись на заочное отделение, почему ты с этим тянешь, никак не пойму.

– Я не собираюсь переводиться на заочное отделение.

– Ах так? Тогда я одна буду растить нашего ребенка.

– Коллективного ребенка, – добавил Витя. – У тебя синяки уже прошли или нет? Покажи!

– Подлец, – сказала она, отвернулась и расплакалась.

* * *

– Что ты плачешь, невестушка дорогая, кто тебя обидел, скажи? – спросила мать Вити.

– Ваш сын меня все время обижает. Я скоро сбегу от вас, я не могу так больше.

– Не переживай, я пристыжу его. Мой муж, царствие ему небесное, никогда меня не обижал, я ни разу не плакала из-за него. Он не должен нас позорить. Мы знаем, что ты с далекого чужого краю приехала к нам и здесь никого из родных у тебя нет. Ты, если что, сразу обращайся ко мне, я тебя всегда поддержу. Ты случайно не больна?

– С чего вы взяли?

– Ты уже две недели как лежишь, по-моему, на одном и том же боку. У тебя бок не болит разве? Завтра мужики придут траву косить, может, ты поможешь мне закуску им состряпать, невестушка, а?

– Мне нужна газовая плита, и я тогда могла бы сварить кофе, а остальное я не умею. У нас дома мать все делала, а поскольку я одна в семье, мать меня жалела, к плите не подпускала. Вы сына обучите, он должен готовить пищу, а не я. Я – украшение дома. Я красивая, правда?

– У нас весь дом держится на женщине. Мой муж никогда у плиты не стоял. Мне было бы стыдно, если бы он картошку жарил, например, а я бы в кровати валялась в это время. Не знаю, как это у вас, что за порядки такие. У меня в голове все это не укладывается. Но мой сын не должен тебя обижать: видел, на ком женится. Я скажу ему об этом.

– Фи! Это я его осчастливила. У меня папочка – полковник, а он кто? Крестьянский сын. Я советская аристократка, а он советский плебей.

– Дочка, ты так учено говоришь, я не пойму тебя. Мне бы очень хотелось, чтоб у вас было все хорошо. У тебя, я вижу, пальчики розовые, ручки белые, а за ногтями грязь, как у меня. Нехорошо.

7

В субботу пришли десять мужиков косить сено вдове Анне, матери Виктора. Дело в том, что правление колхоза никому не препятствовало косить при условии, что шесть центнеров вы заготовили и отдали колхозу, а седьмой центнер забираете себе. Витя тоже взял косу и пошел косить, но плелся сзади. Мужики косили как косилка, и даже лучше, аккуратнее.

Вечером – обильный ужин, и самое главное, полно самогонки крепостью под шестьдесят градусов. После нескольких тостов кто-то затянул песню «Ой вы, очи, очи дивочи», и снова раздался звон бокалов. Тут и Лиза вышла из берлоги, стряхивая с себя сон.

– Здорово, невестушка! – зашумели все. – А пойдешь ли ты с нами в пляс-перепляс, а?

– Пойду, коли уважите, – улыбнулась Лиза.

– Уважим, конечно, уважим, а то как же? Эй, Ваня, налей ей полную кружку крепака! Выпей с нами, дочка, малость, а то твой муж не пьет, не уважает нас, и зря: мы его все любим и уважаем, вот в помощь ему пришли, а то глядим, он в одиночестве с косой воюет.

– Ваше здоровье! – сказала Лиза и выпила кружку самогона до дня не моргнув глазом.

– Вот это наш человек, – сказал Митрий – сосед. – Может, осилишь еще? Эй, принесите граненый стакан! Негоже, чтоб такая красивая женщина из кружки тянула. Только вымойте стакан тщательно!

Лиза, широко улыбаясь, взяла граненый двухсотграммовый стакан, запрокинула голову и выпила так же легко, как и первый, и даже поцеловала в донышко.

– А теперь бывайте, мужики, спасибо, уважили. Я пойду досыпать.

Анна, мать Вити, раскрыла рот от удивления. Витя тоже был шокирован. Таких прекрасных качеств он раньше просто не замечал в ней. Мужики переглянулись между собой. Митрий воскликнул:

– Вот это дает!

Сестра Вити тоже присутствовала и сплюнула от удивления:

– Тьфу! Такого не видела еще, сколько живу! Вот это баба. Да она весь дом пропьет!