Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

– Мне кажется, – раздался голос самого юного участника, симпатичного поляка Тадеуша Лозински, – ваши люди делятся на две категории: люди интеллигентные, которые гораздо более сосредоточены на духовном мире, чем на материальных вещах. И сотрудники вашего эн-ка-вэ-дэ, – запинаясь, произнес он, – которые, вы меня простите, не кажутся слишком умными. Для них сложно задумываться о чем-то, кроме собственной безопасности. Ну и своего обогащения, конечно. Они, простите, – Тадеуш приложил ладонь к сердцу и смущенно захлопал ресницами, – слишком примитивны. Прошу прощенья.

– Я и сам пришел к такому же выводу, – сказал Барсов и налил себе минералки.

Куолемяки разочарованно проследил за ним – он был не против, чтобы ему подлили еще «перно».

– Хотя это и странно, – продолжал Барсов. – Самая бедная страна – разумеется, в те времена, – поспешно добавил он, видя, как самодовольно усмехнулся американец, – а сосредоточена на духовном мире больше, чем на материальном.

– Я давно хотел проследить эту зависимость, – встрепенулся финн. – Видите ли, у меня своя теория. Мне кажется, что чем развитее страна в экономическом отношении, тем меньше ее граждане думают о духовных ценностях. Меньше читают, меньше беседуют между собой на философские темы. Я не имею в виду крайности, – уточнил он. – Конечно, если страна будет голодать, то вряд ли она будет озабочена проблемами войны и мира в творчестве Льва Толстого. Все в разумных рамках, господа. Предлагаю сосредоточить на России основное внимание.

Барсов, естественно, остался доволен. Когда ректор института мягко попенял ему на паникерство, Анатолий Васильевич с достоинством ответил:

– Я-то понимал, что в России эксперимент принимает неожиданный и интересный оборот. Просто я боялся, что остальные не поймут.

– Видишь, – добродушно усмехнулся ректор, – не дурней тебя оказались.

Сергей стоял перед входом в ресторан «Волга». Барсов поручил ему установить видеокамеры и телефоны ни много ни мало в «правительственном» номере гостиницы, расположенной над рестораном. В том самом двухкомнатном «люксе», в котором всегда останавливались многочисленные московские проверки. А их было очень много. Не доверяла Москва власти на местах, ох не доверяла. Все должны думать одинаково, смотреть в одну сторону, слушать одни и те же песни и читать одни и те же книги. Их много, а Москва-матушка – одна. Вот и проследи тут, чтобы вольнодумством не баловались. Комиссии партийного контроля, комиссии по выполнению решений съезда партии, комиссии по проверке идеологической работы – те ли фильмы идут в кинотеатрах, как комплектуются библиотеки, как обсуждаются в массах достижения советских передовиков, перевыполняющих планы… В общем, номер почти не пустовал. И Барсову было крайне любопытно узнать степень убежденности проверяющих товарищей, а также их моральный облик.

Сергей решил действовать через официанта. Вечером в единственный ресторан города было не попасть. Важный швейцар в черной униформе с золотыми полосками и в черной фуражке возвещал сквозь двери: «Мест нет. И неизвестно». Зато днем он был почти пуст. Прекрасная возможность подкупить какого-нибудь официанта. Когда он обедал здесь с Мариной на прошлой неделе, он приглядел одного пухлого рыжего парня. Убедившись, что Сергей все время заказывает все самое дорогое из того, что есть в меню, в его речах стала проявляться некоторая подобострастность. К тому же Сергей «прикормил» его неплохими чаевыми, которые рыжий шустренько прятал в блокнот и улепетывал из зала – перепрятывать.

Сегодня официант был в зале. Сергей выбрал стол в центре. На белой камчатной скатерти стояли солонка, перечница, горчица и тарелка с хлебом. На столе уже были расставлены тарелки и столовые приборы. В ожидании официанта можно было брать хлеб, мазать его горчицей, посыпать солью и перцем и съедать совершенно бесплатно в неограниченном количестве.

– Харчо, эскалоп, заливное и чай с лимоном, – потребовал Сергей. – А что, сегодня осетрины нет? – огорчился он.

– Вообще-то нет, но для вас есть, – изогнулся официант.

– Тащи! – скомандовал Сергей.

Такого жареного картофеля, который прилагался к эскалопу, Сергей раньше нигде и никогда не пробовал. Пресловутый картофель «фри», который готовили из замороженной картошки в «Макдональдсах», ему в подметки не годился. Без всяких фритюрниц он был замечательно вкусен. Его запах чувствовался от самых дверей и возбуждал необыкновенный аппетит. Набив им рот, Сергей подозвал рыжего официанта.

– Тебя как зовут? – промычал он, вновь набивая рот картошкой.

– Володя, – ответил официант, нисколько не удивляясь.

Сергей обошелся без лишних предисловий.

– Слушай, мне надо попасть в правительственный «люкс».

Официант испуганно захлопал глазами.

– Я же в гостинице не работаю.

– Ну ты же знаешь тех, кто работает? Сведи!

– Не, – замотал головой Володя. – Я их плохо знаю. Неудобно просить. Тем более правительственный. Там же этих полно.

– Кого? – прикинулся непонимающим Сергей.

– Ну, – замялся Володя, не зная, каким приличным словом обозвать соглядатаев из НКВД, – людей. Которые следят.