Неистощимая

– Вот сюда, Иван Сергеевич, – продолжал радушничать Полубояров, – вот-с, изволите ли видеть, – басил он, – родник. Некоторым образом. Родничок-с. Вот из чего все пренеприятнейшие события и произошли, милый мой. – Он вздохнул, подставил стопку под струю, наполнил ее и вмиг опрокинул. – Ффууу, – выдохнул. – Господи, прости меня, грешного. – Перекрестился на Вонифатия, оглянулся. Монашки уже, разумеется, тихонько вышли, им невместно было находиться в одних стенах со светскими мужчинами. И Исидора ушла, Красин не заметил, когда. Полубояров вновь подставил было стопочку под струю, но его удержал Лисицын.

– Довольно.

– Что-с? Вы мне? – дьякон, или уж Красин не знал, кто он теперь на самом деле, дьякон сощурился.

Лисицын более не затруднил себя общением с Полубояровым, молча взял у него стопку и поставил к стене на полку на деревянный круглый поставец. Потом произнес:

– Извольте нас наверху подождать, господин министр внутренних дел. Далеко никуда не отходите. Ваша служба в монастыре с нынешнего дня закончилась.

Полубояров пошатнулся. То ли страшное известие, сообщенное Лисицыным, так его поразило, то ли какая-то той нестойкости была иная причина, Бог весть. Полубояров вздохнул тяжело и так же тяжело начал подниматься по лестнице.

– Ничего не понимаю, – Красин даже руками развел. – Он кто на самом деле? Директор клиники? Он участник Движения, – наивно заложил дьякона Иван Сергеевич, хотя закладывать Полубоярова смысла, видимо, никакого не имело, коль скоро Лисицын уже того с явною насмешкой титуловал министром.

– Пустое, Иван Сергеевич, не принимайте во внимание. Он шут гороховый. Прошу сюда.

– Как это пустое? – Красин неожиданно для себя начал заводиться. – Вы оскорбляете монастырь, господин ротмистр. Неужели Синод его сюда направил? Епархия?

– Пустое, – как заведенный, бесстрастно повторил Лисицын. – Никого оскорблять мы не позволим. Как направили, так и отправим. Вы не вникайте, господин инженер, в чужие хлопоты. Сюда вот прошу.

– Я! Да я!.. – начал было оживший Красин, но тут же сник.

– Сюда, – в третий раз упорный повторил исправник. – Вот родник. Явление водочного родника есть государственная тайна высшего порядка, о чем я имел уже вас предуведомить. И не взята с вас соответствующая подписка об неразглашении лишь потому, что находитесь вы в розыске по всей территории Российской империи. Ищу я вас сейчас, понятно-с? Могу и найти. Если что. И корреспонденции от Катерины Борисовны не стану никакой передавать.

Красин сглотнул нещедрую слюну и кивнул.

– Сюда, – в четвертый раз, как попугай, повторил жандарм. Красин подошел к водочной трубе. – Извольте сделать… confidentiellement[239] инженерное заключение: каким образом возможно прекратить истечение жидкости из земли? Раз и навсегда.

– Никак, – буркнул Красин.

– То есть как это «никак»? – на лице ротмистра впервые отобразилось хоть какое-то человеческое чувство – удивление. – Быть того не может. Не должно быть, – с ударением на букву «о» твердо сказал Лисицын. – Я сюда прислан Высочайшим указом, с неограниченными полномочиями, лично Его Императорским…

– А вот так, – со злобным удовлетворением прервал жандармские откровения Красин. Лисицын вдруг проболтался, по всей вероятности, потому что был действительно удивлен. – Еще как может… Если здесь забить, скажем, пробку и по сухой поверхности обмазать раствором со связующей добавкою, засыпать, например, песком или щебнем… Кирпичом выложить с заливкою… Или чугунную плиту, – он уже улыбался, – укрепить на связанных сваях…

– Да? Да?

– Все равно выпрет, – сообщил Красин. – Из-под фундамента или в любом слабом месте… Где угодно… И не увидете тогда, в котором… Вновь залить не успеете… Если в подземном русле имеется напорное давление, возможно только само русло перенаправить… Пройти к истоку… В глубь земли…

– Хорошо, – спокойно пообещал Лисицын и сразу деловито и догадливо спросил: – Так что – подвести минный заряд? После взрыва весь поток уйдет обратно на глубину?

– Я не знаю, – честно сказал Красин. – Чтобы произвесть рассчитанный направленный взрыв, надобна подробная геологическая работа, составление карты подземных потоков… Много чего… А мощность взрыва потребна тут… Ежели на взгляд прикинуть… Монастырь точно уж снесет… А может быть, весь холм придется срывать… – он хотел добавить: «срывать всю Борисову письку», ведь он, разумеется, слышал о пикантном названии местности, но как-то тут, в монастыре, историческое название холма не выговорилось. Красин добавил мрачно: – Результата не гарантирую…

Повисло молчание.

– Беда, – тихо сказал жандарм. – Уж достаточно среди населения сведения имеют… Не удержать их более никак…

В полумраке лицо ротмистра показалось совсем человеческим, будто бы не бескровный механизм, часть бездушной государственной машины, а именно человек, страдающий человек стоял сейчас рядом.