Неистовые джокеры

Фортунато выпустил перед собой волну силы и побежал к тому месту, откуда исходили линии. Люди разлетались от него в разные стороны, осыпая его руганью, но не в силах даже прикоснуться к нему.

Несущий Гибель закричал. Даже сквозь шум толпы были слышны хруст ломающихся костей и хрящей и глухой стук упавшего на асфальт тела.

Когда он прорвался сквозь стену людей, они уже разворачивались, собираясь уходить. Кто-то оттащил в сторону раненого полицейского — правая рука у него обгорела до черноты, иссеченное осколками лицо было залито кровью. На тротуаре образовался десятифутовый пустой пятачок, в центре которого лежал Несущий Гибель.

Он лежал навзничь. Голова у него была вывернута под неестественным углом так, что лицо смотрело в мостовую. Изо рта и носа текла кровь.

Какой-то мужчина в толпе дико закричал:

— Вот он! Он здесь! Он убегает! Остановите его, ради бога!

Мужчина показывал пальцем в пустоту. Фортунато видел лишь расплывающиеся лица, как будто пытался скосить глаза в одну сторону, хотя смотрел прямо перед собой.

«Отводит мне глаза, скотина». Он собрал всю свою силу и начал замедлять течение времени, пока голос мужчины и восклицания ужаса и отвращения не превратились в глухой инфразвуковой фон. В застывшем хаосе вокруг него висело торнадо психической энергии: сила Несущего Гибель, сила самого Фортунато, вирусная энергия джокеров. Нечего было даже надеяться.

Он отпустил время, и оно снова набрало ход. Он не мог ничего сделать — Спектор был мертв. Небольшая потеря.

Все сведения о нем были почерпнуты из вторых или даже из третьих рук — от полицейских и очевидцев налета на Клойстерс. Ничем не примечательный клерк, который подхватил вирус дикой карты и умер от него в клинике Тахиона. Доктор воскресил его, и Спектор так и не простил ему этого. Как утверждали, с того света он вернулся телепатом, и проецировал не что иное, как воспоминания о своей собственной смерти, причем настолько убедительно, что они сами по себе убивали. Какое-то время он был правой рукой Астронома, пока Фортунато с остальными тузами не уничтожили их логово в Клойстерсе.

То же самое он сделал бы тогда и с Астрономом и Несущим Гибель, если бы смог. Но теперь Несущего Гибель можно было сбросить со счетов. Из эстетических соображений Фортунато опустился на колено и повернул голову Спектора на место. Он уже собирался отойти, когда тот сказал:

— Спасибо. Так куда лучше.

Чернокожий туз попятился, по спине у него пробежали мурашки. Несущий Гибель присел на корточки, потирая набухшие багровые пятна на месте лопнувших кровеносных сосудов. Синяки уже начинали желтеть.

Несущий Гибель улыбнулся. Рот у него казался слишком тонким и длинным, а один уголок губ поднялся выше другого. Эта улыбка наводила ужас, а руки у него тряслись так, что он поднес их к глазам и расхохотался.

— Что, не знал об этом маленьком фокусе, а? Эта дрянь, которую я подцепил, подарила мне его в качестве утешительного приза. Даже Астроном не знает об этом. Я умею исцеляться, братишка.

Спектор сплюнул кровавый сгусток, и в тот миг, когда он коснулся мостовой, кровь уже запеклась твердой бурой коркой.

— Значит, он считает тебя мертвым, — заметил Фортунато.

— Молю Бога о том, чтобы это было так. Хотя это не помешало бы ему пойти дальше и вырвать мне сердце, просто на всякий случай, если бы ты не нарисовался здесь. Этот мерзавец даже сообщил мне, что собирается сделать это. Если бы я остался в Бруклине, может быть, мне удалось бы не попасться ему на глаза. — Он сплюнул еще один кровавый сгусток.

— За что он хотел убить тебя?

— Он думает, что я его сдал. А всего-то я после той заварушки в Клойстерсе стал подумывать, не сменить ли мне род занятий на что-нибудь более полезное для здоровья.

В его глазах тлела какая-то искра — если не гениальности, то по меньшей мере хитрости и коварства. Большинство не заметило бы ее — просто потому, что люди не так уж много времени проводили, глядя Несущему Гибель в глаза. В обоих смыслах этого выражения. Но за это искрой крылось что-то еще. Фортунато уже видел это прежде, семнадцать лет назад, когда вернул мертвого мальчишку обратно к жизни. То был кромешный ужас человека, взглянувшего на смерть слишком с близкого расстояния.

— Вообще-то, — заметил Несущий Гибель, — я удивлен, что он не схватился с тобой прямо здесь. Разве что решил приберечь тебя на закуску.

— На закуску?

— Вот именно. Судный день — так он это называет. Я должен умереть, ты должен умереть, все до единого из тех, кто помешал ему тогда в Клойстерсе, должны умереть, и это произойдет сегодня. В такой-то суматохе он может не беспокоиться о том, что легавые или еще кто-нибудь ему воспрепятствуют.

Фортунато вдруг точно током ударило — сошлись воедино незримые линии силы.

— Ты знаешь что-нибудь об украденных книгах? А о человеке по имени Кин?

— Ты задаешь слишком много вопросов.

— Я только что спас тебе жизнь.

— Нет. Ни о книгах, ни об этом… как бишь его?

Он говорил правду, но туз все еще ощущал тревожное покалывание.

— А человека по имени Лазейка или Лэтхем?

— Прости. Не в курсе.

Фортунато собрался уходить.