Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Мысль В. И. Ленина имеет прямое отношение к развитию советской литературы. В течение 20-х годов наша литература «рождалась из противоречий между старым, между направленным на разработку старого и абстрактнейшим стремлением к новому». К началу 30-х годов основные противоречия оказались преодоленными в процессе самой жизни и были сняты партией в историческом решении от 23 апреля 1932 года.

В первые годы Советской власти литературное движение в стране находилось еще на стадии очень резких противоречий. Напостовцы вели ожесточенную битву за такую – новую, пролетарскую – литературу, в которой не было бы «ни одного грана старины». С другой стороны, А. Воронский, глубоко понимавший значение великих традиций прошлого, высоко и правильно оценивший русскую классическую литературу XIX века и роль современных мастеров художественного слова, отрицал самую возможность зарождения пролетарской литературы в переходный период от капитализма к социализму. Велика роль М. Горького, А. Луначарского, А. Серафимовича, Д. Фурманова, поднявшихся над ограниченностью напостовцев и Воронского и по-ленински понимавших задачи строительства новой литературы.

Резолюция ЦК партии 1925 года сняла ряд существенных противоречий в развитии советской литературы, двинула все литературное дело вперед и определила второй этап пролетарского литературного движения.

Однако и на втором этапе развития пролетарское литературное движение не было свободно от существенных противоречий, которые, будучи непреодоленными, приводили руководителей РАПП к серьезным заблуждениям. Самое глубокое заблуждение, идущее от Пролеткульта и первого поколения напостовцев, состояло в том, что рапповцы исключали возможность перехода огромной массы писателей-попутчиков «на сторону коммунистической идеологии», как утверждалось в резолюции ЦК партии 1925 года и что после подтвердила жизнь.

Ложное убеждение рапповцев в своем исключительном предназначении приводило их к тому, что они не считались с мнением партийной печати, общественных организаций, ученых-марксистов и тем самым поставили себя во враждебное положение ко всей передовой общественности страны. К моменту выхода постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года, когда абсолютное большинство писателей перешло на позиции социализма, стал особенно ощутимым вред, приносимый РАПП общему развитию всей нашей литературы.

Противоречия, не осознанные налитпостовским руководством, в начале 1930-х годов стали кричащими противоречиями, что и потребовало организационного вмешательства нашей партии в литературные дела.

Само по себе пролетарское литературное направление 20-х годов, поднявшее к творчеству тысячи людей из народа, всегда будет расцениваться историками как прогрессивное, народное движение, которое поддерживалось и направлялось нашей партией. Из своей среды оно выдвигало способных руководителей и поддерживало их. Вместе с тем заблуждения и ошибки руководителей, избиравшихся на конференциях и пленумах РАПП, носили такой серьезный характер, в котором проявились антипартийные, антинародные тенденции.

Все это говорит о том, что само пролетарское литературное движение было незрелым и что в целом оно несло в себе основные заблуждения времени и находилось в русле тех противоречий, которые выражали объективную действительность и которые партия преодолевала на каждом новом этапе развития, направляя советский народ на строительство новой жизни. Только в то время и в тех обстоятельствах и могли появиться напостовцы – «эти неистовые ревнители пролетарской чистоты, защищавшие ее с такой яростью, что дай им волю – и нежные ростки будущего советского искусства были бы выполоты начисто!»[637].

К нашему прискорбию, одним из этих неистовых ревнителей был и А. Фадеев. Участие в пролетарском литературном движении в качестве художника и руководителя явилось плодотворной, поучительной школой для него. На Первый съезд советских писателей он пришел обновленным, освободившимся от груза рапповских ошибок, а впереди у него будет немало добрых дел.