Неистовый Евпатий

На крыльце большой бревенчатой избы, вросшей одним боком в землю, показался тщедушный старичок с желтоватым лицом и густыми усами. Завидев Евпатия и его дружину, он спустился по ступеням и, запахивая тулуп, направился к ним. Низко поклонившись, старик застыл в ожидании вопросов.

– Кто таков! – спросил Евпатий.

– Еремей! Воевода я тутошний.

– А скажи, Еремей, куда у тебя весь служилый люд запропастился? Не вижу я дозорных, окромя тех, что на стенах, да подле ворот. И лошадей мало!

– Эх батюшка! Мало воинов осталось. Всего пятнадцать человек.

– Как же вы тут управляетесь?

– Местные пособляют, гляди сколько их под зиму набежало. А, в общем, тяжело, воевода! – грустно ответил старик, утирая обледеневшие усы. Мор напал, люди мрут, как мухи. Давеча еще двоих схоронили.

– Что за напасть? – поинтересовался Евпатий.

– Не знаю батюшка, не видывали еще такого! Говорят, торговцы занесли, что по осени проходили через наши края. Рот гниет, зубы выпадают! Потом шея и лицо раздуваются. На моих глазах двое концы отдали таким образом.

– Что же это может быть такое?! – возмутился Евпатий. – Еще есть больные в крепости?

– Пока осмотр не проводили.

– Ладно! Размещай моих людей, и пойдем еще раз всех осмотрим.

Гостевые избы, отстроенные специально для княжеской дружины, были просторными и вмещали человек тридцать каждая. Но поскольку они долго пустовали, внутри было ничуть не теплее, чем снаружи. Даже деревянные полы покрылись тонким слоем прозрачного льда.

– Вы извиняйте меня, старика, что студено тут! – винился Еремей. – Не ожидали мы вас, вот и истопить не успели. А дровишек то у нас навалом, если хотите, я только кликну, мужики враз истопят.

– Полно отец! Мои воины сами способны на такое. Дело-то не хитрое! – улыбнулся Евпатий. Осматривая крепость, Евпатий все справлялся о делах, что творятся в округе. Воеводу интересовало: сколько душ всего, как несут дозорные службу, как готовят провизию на зиму, как часты визиты извне? Старик, семеня за ним, не успевал докладывать, что по чем.

– По ночам в этих краях, наверное, жутковато! – Сказал Никита, подойдя к Евпатию, когда тот отправил старика с очередным поручением.

– Да, места глухие! Этот городок, как одинокое дерево поле! Какая тут может быть речь об охране и защите рубежей, они и себя-то защитить не в состоянии.

До наступления темноты Евпатий и Еремей успели осмотреть и расспросить всех, кто находился в крепости по болезни. К счастью, ничего выявить не удалось, и можно было, наконец-то, отдохнуть.

Вой вьюги и волков, бродивших поблизости, усилились с наступлением ночи. Воевода насторожился. Еремей тронул его плечо.

– Не пугайся, здесь всегда так. Мы уже привыкли.

Поежившись от сырого, пронизывающего ветра, они вошли в избу. Стряхнув с себя остатки снега, Евпатий, сбросил шапку, и подошел к теплой печи. Никита успел позаботиться, и к приходу друга натопил избу. Разморенного теплом и усталостью, Евпатия потянуло в сон, и он полез на печку.

– Ложись! Я тоже скоро! – сказал Никита, садясь за стол. Через слюдяное окошко было видно, как метет вьюга, и снег густой пеленой накрывает все вокруг. Черные тени дозорных растворялись в снежной мгле, ежась на ветру, они сменяли друг друга на башнях крепости.

За ночь снега намело столько, что Евпатий, проснувшись рано утром, еле открыл дверь, чтобы выйти из дома. Чистый морозный воздух, обдал приятной свежестью разгоряченное тело богатыря, который всю ночь провел на печи, и не в силах был уже терпеть изнуряющего тепла.

Вокруг была тишина. Лишь где-то за стеной деревянного сарая, раздавался лошадиный сап и позвякивание. Накинув тулуп и сунув ноги в валенки, он спустился во двор. Глубокий, рыхлый снег хрустел и проваливался под ногами богатыря.

– Эй, там наверху! – крикнул он дозорному, подойдя к крепостной башне. Через мгновение показалась голова дружинника. – Что видно в округе?

– Все тихо! – ответил тот.

– А ночью никто не появлялся в окрестностях?

– Не видал!

Друг за другом из своих жилищ стали выползать люди, принимаясь за свои повседневные дела. Застучали молотами кузнецы, подбрасывая древесного угля в горны. Гремя ведрами, пошли по воду бабы, о чем-то судача и смеясь. Заскрипели ворота амбаров и конюшен. Город просыпался после снежной ночи. Не успел Евпатий обойти всю территорию, как заметил, что ему навстречу, бежит знакомый старичок.

– Пожалуйте к заутрене! – радушно зазывал он воеводу рязанского к себе в дом, где его жена уже накрыла стол и послала мужа за почтенным гостем.

– С радостью! – Ответил Евпатий, подумав о том, что страшно голоден.

Отведав крутой, горячей пшенной каши и блинов с заячьей печенью, воевода по достоинству оценил гостеприимство хозяев, поблагодарив за прием, а после велел старику седлать лошадей.

– Надо бы осмотреть округу!

– Твоя воля батюшка! Мы мигом! – старик откланялся и убежал.

– А что гостей часто встречаете? – поинтересовался Евпатий у хозяйки, задержавшись в дверях. Та, опустив голову и теребя кончик скатерти, как будто боясь сказать что-то лишнее, произнесла:

– Не часто, но захаживают на постой!

– В основном небось черниговские?