Неистовый Евпатий

После бегства Глеба, рязанский княжеский престол занял самый достойный из оставшихся в живых, князь Ингварь. При поддержке дружины и простого люда, он сумел очистить столицу княжества от остатков смуты, и приступить к восстановлению порядка на рязанской земле. Народ поверил новому князю, видя его благие намерения. Но как ни старался князь наладить мирную жизнь в княжестве, не было спокойствия на рязанской земле. Отгласы последних событий витали в воздухе, заползая в каждый дом. Тревожные вести доносились с южных окраин, и нужно было что-то предпринимать. Великая степь вплотную подходила к рязанскому княжеству, и именно оттуда шла реальная угроза. В половецких станах притаились враги рязанские, еще таившие идею захвата великокняжеской власти.

Именно Евпатию и Никите князь поручает отправляться на дальние рубежи и сделать все необходимое, чтобы враг не смел носа казать на рязанской земле. Евпатий разрывался между службой князю и любимой, которая дожидалась его в доме у Ингваря. Каждый раз, отправляясь в дальний поход, воевода скакал в Ожск, и подолгу проводил время со своей ненаглядной.

– Ты прости меня, Евдокиюшка! – обнимая ее на пороге, кручинился богатырь. – Такова уж наша доля служивая. – Обещаю, как только справлюсь с княжеской задачей, вмиг к тебе прискачу. Скоро настанут времена, когда все заживут в нашем княжестве спокойно и счастливо. – Успокаивая возлюбленную, Евпатий не тешил себя надеждой. Он знал, что полюбив его, Евдокия обрекла себя на одиночество, а время мучительных ожиданий может отдалить их друг от друга. Но чувствуя ее нежность к себе, ее доброту и сердце, исполненное надеждой на долгую совместную жизнь, подкупали Евпатия и заставляли о многом молчать.

Они никак не могли расстаться, все стояли и смотрели друг на друга. Евдокия не говорила ни слова, лишь слушала тихий, бархатный голос своего возлюбленного, от этого ей становилось тепло и уютно. Все тревоги вмиг забывались, когда рядом с ней был Евпатий. Сам богатырь тоже не переставал думать о Евдокии. Чувство тревоги за родную душу, сжимало его сердце. После того, как Ингварь и его брат Юрий перебрались в Рязань, Евдокия и ее младшая сестра Евпраксия с небольшим окружением, остались хозяйствовать здесь, в Ожске. За усадьбой нужен был уход, и это место стало родным для нее, поэтому она напрочь отказалась уезжать в столицу. Это то и не давало Евпатию покоя.

«Как ты будешь здесь, в мое отсутствие?» – эта мысль бередила сердце воеводы в минуты перед разлукой. Свет надежды и искорки любви в глазах Евдокии, успокаивали его, но долг службы уводил его из родных мест и от любимой. Вскочив на коня, он махнул ей на прощание и, поднимая клубы пыли, помчался к поджидавшим его полкам. Евдокия, привалившись к изгороди, еще долго смотрела ему вслед, и ее взгляд был исполнен счастливой надежды.

Свое девятнадцатилетие Евпатий встретил в походе. Несмотря на молодость, это был верный муж своего отечества, воин, богатырь, закаленный в походах и сражениях. Он начал свою карьеру раньше своего отца и снискал славу и любовь воинов, став для них не только воеводой, но и примером для подражания. Его уважали и любили, одно имя Евпатий Коловрат вызывало трепет во многих сердцах. Ясный ум, неожиданная мысль и твердое решение, позволяли ему выходить из самых сложных ситуаций. Так было в пограничной крепости Дубок, куда прибыла дружина Евпатия поздно вечером в последний месяц зимы 1218 года. Эта крепость была порубежной: сразу за ней начиналась степь, в которой граница рязанского княжества растворялась и не могла служить препятствием для вторжения неприятеля.

Продрогшие и заснеженные, русские воины подошли к крепости. Показавшееся зимнее солнце засеребрило промерзшие деревянные крепостные стены городка, вырывая его из морозной дымки. Заснеженные долины, разрастались, маня за собой. Чуть заметной, прикрытой белым покрывалом, выделялась узкая коса Дона, с его крутыми берегами. Словно почерневшие шеломы, затерявшиеся в снегах, тут и там торчали одинокие крестьянские избы. Вокруг не было ни души. Даже одинокие следы, ведущие к крепостным воротам, запорошило снегом. Морозный воздух был наполнен тишиной и запахами приготавливаемой еды, которые просачивались сквозь крепостные стены.

– Какое глухое место! – сходя с коня, произнес Евпатий. – Тут, поди, разбойников хоть отбавляй.

– Да! Люд весь попрятался! Верно, нас за разбойников приняли. – Никита тоже был удивлен увиденным.

Дозорные на башнях, завидев рязанские стяги, поспешили отворить ворота, и полки вошли внутрь. Тепло и уютно сразу стало Евпатию. Небольшая крепость, изнутри напоминала просторную избу с множеством комнат. Густо стоящие постройки пыхтели желтоватым дымком. Тут и там сновал народ, озабоченный повседневными делами.

«Слишком много люда для маленького городка!» – подумал Евпатий, окинув взглядом городскую площадь, кишащую народом. «А воинов почти не видно».