Неистовый (СИ)

Когда орда подошла к берегам великого Итиля, нукеры Шейбани-хана атаковали крепостные валы древнего города Булгар. Предки европейских и сибирских татар - искусные ремесленники и сапожники, защищали город отчаянно. Но монголы разрушили крепостные стены, дома, минареты и мечети из китайских камнеметных машин и стенобитных машин - пороков, взяли город приступом, вырезали оставшихся в живых защитников и мирное население и по законам чингизовой "Ясы" три дня грабили некогда богатый и мирный город.

С верховьев Волги плыли по воде распухшие обезображенные трупы защитников Булгара. Бату-хан осадил коня у кромки воды. Позади него на саврасом жеребце громоздился Субудай-богадур.

- Что это?- Спросил у него Бату, указывая на тот берег. Громоздились на нем бревенчатые развалины.

- Урусутские сторожевые башни,- ответил старик.- Когда-то в них жили славные батыры, про одного из них - Илью Муромца урусы сложили немало песен.

- Ты говорил мне, что урусы храбрые воины. Почему они бросили башни?- Бату-хан приставил к глазам ладонь, разглядывая бродников, столпившихся на противоположном берегу.- Почему их земля заросла чертополохом, а на речных берегах живут разбойники?

- Среди урусов порядка нет. Их ханы - коназы не могут договориться между собой. Грызутся как псы, никак не могут поделить дедовский пирог.

- Кто был их дедом?

- Коназ Мономах, владыка Киваменя. Подобно Священному правителю он собрал урусутов под свое крыло. Перед его именем трепетал и народ, и другие коназы. Но эти времена стали преданием. Сейчас урусы слабы. Они будут посылать тебе седобородых старцев. Будут предлагать мир и дружбу...

- Не для мира мои нукеры точили сабли!- Надменно произнес Бату-хан.- Я превращу урусутские города в пыль, сделаю урусов покорными! Я пронесу имя Священного Правителя до края вселенной!

- В твоих словах я слышу голос Непобедимого,- с почтением произнес Субудай-богадур.

- Эта зима станет последней для урусутской земли,- Бату-хан простер руку над речной волной.- Степь за рекой - наша!!!

За его спиной громоздилась многотысячная орда. Воины непроницаемо смотрели на проплывающие трупы булгар. Кони под ними храпели и вставали на дыбы, в обозах оглушительно ревели верблюды.

Бату-хан подал знак темникам, те кивнули тысячникам, те сотникам. Хрипло взревели трубы, и конная орда начала переправу на другую сторону Итиля. Река потемнела от голов, плывущих коней. Бродники и половцы, увидевшие начало переправы, вскочили на коней и поскакали по лесистым равнинам в сторону древних русских городов.

А с юга шла на Русь огромная грозовая туча, сверкали вдали молнии и прокатывались в поднебесье оглушительные раскаты грома.

15. На старой поляне, где отец обучал Евпатия воинской мудрости, теперь уже он учил сыновей кулачному бою и владению оружием: луком, мечом и копьем.

Его старший сын Иван - отрок тринадцати лет ловко орудовал мечом, высоко подпрыгивал и разил невидимого противника.

- Молодец, Ванюша!- Похвалил его Евпатий и отвязал от луки седла татарский лук, принесенный когда-то с Дикого поля.- Подойди ко мне.

- А что это за лук, батюшка?- Спросил его сын.

- Это мунгальский лук,- ответил Евпатий.- Видишь, какой тугой. Этот лук бьет дальше и сильней нашего. Мунгалы на скаку сбивали стрелами ратников. Их стрелы латы насквозь пробивают.

Иван взял в руки лук и попытался натянуть тетиву.

- Так у тебя не получится,- улыбнулся Евпатий.- Мунгалы тетиву не натягивают, а держат на ней стрелу, и растягивают сам лук.

Евпатий несколько раз показал сыновьям, как это делается. Покачал на руке монгольскую стрелу с приделанной глиняной свистулькой и пустил ее в ствол вековой сосны. Стрела с воем впилась в дерево, разбрызгивая вокруг сосновую кору и щепу.

- Ух-ты!- Выдохнули мальчишки и принялись по очереди натягивать монгольский лук.

Евпатий с улыбкой смотрел на них.

За чащобой слышалась песня, девки собирали по берегам лесных рек обожженную первыми морозами калину. Листья осыпались с берез и кленов. Страда давно закончилась. Хлеба обмолотили и ссыпали зерно в закрома. Над Рязанью с утра до ночи плыл колокольный звон. Пришла пора вести под венец сыновей и дочерей.

И в нескольких верстах от города слышен был малиновый колокольный звон.

Младшие сыновья Евпатия принялись биться на палках, а старший продолжил упражнения с мечом.

- Господи,- прошептал Евпатий, прислушиваясь к песням, доносившимся из лесу, к колокольному перезвону и шуму ветра в сосновых кронах.- Господи, благослови! Жива Русь...

Домой возвращались полевой дорогой. В небе густо летели косяки перелетных птиц. День был теплый, ласковое осеннее солнце радовало.

К Евпатию подбежал младшенький Стёпка:

- Тятя. Расскажи про Добрынюшку!

Евпатий улыбнулся: