Неистовый (СИ)

- Дзе-дзе,- с удовольствием произнес монгол.- Ты можешь научить моих батыров быть неуязвимыми для стрел и мечей?- Спросил он русского богатыря.

- Убей ты меня, не томи,- ответил Алеша Попович.

- Что он сказал?- Спросил толмача Субудай-богадур.

- Он просит, чтобы ты убил его,- ответил толмач.

Субудай-богадур с удивлением посмотрел на плененного урусута, но через мгновение на его лице отразилась ярость.

- Забейте урусута камнями!- Приказал нукерам.- Забейте его, как бешенную собаку! А киевских князей выведите на дорогу!!!

Он, не оглядываясь, поскакал прочь с поля битвы, уже не прислушиваясь к глухим ударам камней позади себя.

Пленных киевских князей вывели на шлях. Сначала Субудай-богадур хотел пощадить их, но гнев захлестнул его.

- Затопчите урусов копытами коней,- приказал он нукерам и стал бесстрастно смотреть, как монгольские всадники стремительно приближаются к пленным урусутам.

Ни один из князей не дрогнул и не опустился на колени. Всадники сбили их с ног и принялись бешено кричать и нахлестывать жеребцов.

Так оборвалась жизнь последних воинов киевской дружины.

- Нам пора уходить из этих злых степей,- сказал Субудай-богадур подъехавшему Джебе-нойону.

Тот кивнул в ответ. В то утро пали в бою почти все нукеры его тумена.

11. К рассвету монголы сложили из павших соплеменников курган, обложили убитых хворостом, бревнами и сухим камышом.

Субудай-богадур и Джебе-нойон взяли по факелу и подожгли курган со всех сторон.

- Бай-аралла, баатр дзориггей! Спасибо, доблестные богатыри!- Оглушительно выкрикнул Субудай-богадур, когда над курганом взвился дым.- Байартай! До свидания!

И в ответ ему орда выдохнула:

- Кху!!! Кху!!! Кху!!! Байартай!!! Байартай!!! Байартай!..

Евпатий обернулся на клич степняков. Он стоял возле могилы отца.

- Прощай, батюшка,- прошептал он, покрывая могилу корзно, плащом отца.- Прости меня...

Он поднялся с колен и медленно пошел по степи в сторону Руси.

А эхо еще долго носило над степью монгольское: "Байартай!.." Уже орда под скрип повозок исчезла за горизонтом. А в воздухе все еще перекатывалось: "Байартай! Байартай! Байартай!" Словно "Прощай!" табунщиков повторяли стаи ворон и галок, тучею кружившихся над полем брани.

Но вскоре Коловрата окликнул знакомый голос:

- Побратим!

Евпатий обернулся и увидел княжича ростовского Василия Константиновича. Тот опирался на сломанное древко копья.

Евпатий подбежал к нему, обнял.

- Живы русичи!- Улыбнулся он.- А я, брат, уж и не чаял свидеться с тобой!

- Слава богу, остался жив,- отозвался Василий Константинович.- Оглушил меня татарин. Да видно убитыми завалило. Так и остался жив. Не ведаю, кто еще из ростовских выжил...

- Алешу Поповича как и батюшку моего камнями до смерти забили,- сказал Коловрат.

Василий Константинович отер с лица пот:

- Неужто только мы с тобой выжили?

- Видно не судьба голову здесь сложить,- ответил Евпатий.- Идем домой, брат. Русь нас ждет. Чует мое сердце, это не последняя наша встреча с татарином...

И они пошли в сторону Днепра. За их спинами поднимался столб чадного дыма, там горел курган из тел убитых монголов.

Так в лето одна тысяча двухсот двадцать третьего года погибла на берегах Калки слава русская. Мало кто выжил в той страшной брани. Одними из выживших были побратимы: Евпатий Коловрат и князь ростовский Василий Константинович.

12. И понеслись годы, не уследишь. Весна сменялась летом, лето осенью; начинали дуть студеные ветра, наваливались с полуночного севера зимы. Четырнадцать лет минуло с тех пор, как пали в половецкой степи русские полки в битве с татарской ордой.

Евпатий оженился, обвенчался со своей суженой - Настенькой; пошли у них погодки: Иван да Марья, Василий, Степан, Варвара. Детишки росли здоровыми и сообразительными, радовали глаз родительский. Евпатий отдал их на обучение в греко-славянскую школу.

Князь Василий Константинович тоже женился и со временем сел на стол - княжение в Ростове.

Дружба между побратимами окрепла. Коловрат, выполняя волю рязанского князя Юрия Ингваревича, время от времени навещал названого брата. Вооружившись рогатинами, они поднимали из берлог и с лежанок медведя. А по вечерам, взобравшись на крепостные валы Ростова, продолжали начатый еще по обратному пути с Калки разговор:

- Смутные вести доходят с Дикого поля,- говорил Евпатий.- Будто татары готовятся к новому походу на Русь. А держит их лишь грызня между ханами - власть делят. Хан Чагониз убрался на тот свет, а приемыша достойного не оставил. Ханство свое поделил на княжества, сыновьям да внукам землицу роздал. Среди татар пока что единства нет. А как только один из них подомнет под себя прочих, так и содрогнется Русь. Снова пойдет татарин на нас ордой. А мы с тобой, Василий Константинович, знаем - татарин нас сомнет!

- Не накликай беду, брат,- отозвался ростовский князь.- С нами бог!