Неистовый узник

– Менты уточнили тип взрывчатки, – доложил по телефону Фещенко. – Использовался прессованный тринитротолуол, его обычно применяют в горном деле. Взрывчатка старая, ей не меньше сорока лет, где и как ее хранили, неизвестно. Мне популярно объяснили – диверсанты рисковали, используя именно эту взрывчатку. Тротил хранится 25 лет, потом теряет свои свойства и становится чувствителен к детонации. Диверсанты устроили два взрыва в разных концах станции – заминировали участок низкого давления и элемент обводного газопровода, примыкающий к станции. Как объяснил взрывник, могли заминировать хоть караулку – взрывами бы все снесло.

«Возможно, эти парни не местные, – размышлял Илья, смоля сигарету за сигаретой. – Прибыли, осмотрели с ночи объект, сходили на дело – и сразу выгорело. Счастливчики. Но машину уничтожили, значит, возвращаться на ней не собирались. Но где-то хранили ее больше суток и сами отсиживались. Значит, имеется сообщник в Краснодоле. Хотя и не факт, что в Краснодоле, вокруг поселка городского типа разбросано немало сел. Следы диверсантов уводили в Краснодол, но это мог быть обманный маневр».

Вечером уставшие ополченцы собрались в штабе. Пыхтел чайник, Фещенко здоровым мясницким ножом кромсал колбасу. Позволили себе немного выпить – никем не доказано, что алкоголь в умеренных количествах отрицательно влияет на работу.

– Менты, по ходу, сделали все, что могли, – занюхав шкуркой от колбасы, констатировал Фещенко. – У них ни людей, ни желания доводить следствие до конца. Кречет и Лещенко старые уже, у остальных мало опыта. Напрягли агентуру – на базаре, в забегаловках, в прочих «злачниках», но как-то сомнительно, что там появлялись наши диверсанты.

– За последний месяц в город, по официальным данным, прибыли сорок два человека, – уныло информировал Латышевич. – Из них семеро уже уехали. Трое умерли. Из оставшихся двадцать один человек – вернувшиеся из России беженцы. Сами они местные. В основном семьи – женщины, дети, старики. Трое – тоже семья – прибыли из Сум, где отсиживались год у родственников. Решили, что война закончилась и можно возвращаться. Дочь, жена и муж-инвалид. На террористов не похожи. Еще шесть – вот. – Беженцев выложил на стол список, начертанный убористым почерком. – Двое служили в ополчении в Луганской области. Списаны по ранению. Остальные – перебежчики. Всех проверили. Но что такое наша проверка – сам знаешь. Это именно то, чего ждет от нас украинская разведка, засылая к нам диверсантов. Но учти, Илья, это данные за последний месяц. Предыдущие месяцы не учитывались. И это только официальные данные. Кто сюда проник еще, нам неизвестно. Проводить тотальную облаву глупо и бессмысленно. Умные люди прекрасно знают, как можно ее избежать. И вообще, ты уверен, что работали местные? История с «Жигулями» говорит как раз об обратном.

– Я считаю, что у террористов может быть сообщник из местных жителей, – пробормотал Илья.

– Сиреневую «четверку» с нашими номерами никто не видел, – добавил Фещенко, – во всяком случае, из тех, кого менты успели опросить. Возможно, она въехала в город по темноте или вообще в город не въезжала.

– У меня тоже есть список, – не без гордости сообщил Беженцев, доставая свернутый листок. – Он в чем-то перекликается со списком Романа. Здесь четырнадцать персон. Местные жители, агитировавшие за киевскую хунту и временно примолкшие, отсидевшие на украинских зонах. Двое отслужили саперами в украинской армии, значит, теоретически знакомы со взрывным делом…

– Бабы есть? – мрачно спросил Фещенко.

– А? – не понял Беженцев.

– Бэ, блин, – огрызнулся Фещенко. – Почему сообщником террористов не может быть баба? – Он перехватил раздраженный взгляд Ильи и стушевался: – Ну, я так, чисто в теории. Бабы – они ведь всякие бывают…

Илья расправил листок Беженцева, бегло пробежался по нему. Отбросил, забрал шпаргалку Латышевича, принялся вдумчиво ее изучать.

– В списке имеется твой знакомый Калаченко, дезертировавший от хохлов полторы недели назад, – сказал Рома. – До кучи оказался. Ты не допускаешь, что он может быть причастен? Кстати, забавный факт: один из объектов повышенной опасности, способный вызвать интерес диверсантов, – центральная ГРС, – расположена на той же улице Связистов, где он проживает, только в другом конце.

– Не убеждает, – проворчал Илья. – Городок небольшой, здесь все рядом. Парень кажется нормальным. Не скажу, что он мне нравится, но выглядит адекватным. Он действительно похож на человека, которого задолбала война. Я заходил к нему, разговаривал, проверял, даже выпили – не заметил ничего подозрительного. Он выдержан и невозмутим – по крайней мере, другим я его не видел. Выпивший он тоже вменяем – я следил, он бы выдал себя. Не то, – решительно помотал он головой. – Лучше искать в другом месте. Но зайти к этому парню еще стоит – он может подсказать что-нибудь дельное. Ну что ж, товарищи анонимные трудоголики, подведем неутешительные итоги первого дня работы…