Неистовый узник

– Да, я примерно в курсе. Не поверишь, милая, но сейчас мы направляемся в Беленск, чтобы забрать твоих родных. Надеюсь, переговоры с твоей мамой не будут такими же долгими и бессмысленными, как переговоры в Минске.

Он прижимал к себе ее щупленькое тельце, целовал, украдкой поглядывая на исполненные иронии затылки товарищей. Олеся плакала. Затем глаза ее стали закрываться, и Илья, подложив ей под голову свернутый кусок брезента, начал перебираться на переднее сиденье.

– Ну все, командир, добро пожаловать в необъятную бабью вселенную, – посочувствовал Фещенко. – Теперь тебе точно скучать не придется, ты постоянно будешь при деле и при комплексах, которые скоро проявятся. При этом тебе придется разрываться между этой особой и срочной работой, которую никто за тебя не сделает. Эх, тяжела же ты, наша долюшка мужская…

В километре от Беленска машину остановили. Пост состоял из трех вояк весьма сомнительной наружности и старенького пикапа, в кузове которого было оборудовано гнездо пулеметчика. Двое подошедших к «Тойоте» были «писаные красавцы» – приземистые, плотные, бородатые, давно вышедшие из призывного возраста. Еще нелепее смотрелись на их лицах солнцезащитные очки – видимо, призванные защищать от света фар.

– Документы, – хмуро потребовал один из них.

– Вы кто, хлопцы? – язвительно спросил Илья, показывая развернутое удостоверение. – «ZZ Top»? Байк-клуб «Степові вовки»? Маркс и Энгельс? Общество слепых пилигримов?

– Гы-гы! – заржал Фещенко. – Не, командир, эти хлопцы вчера слезли с дерева и взяли в руки палки.

– Мужики, да ладно вам прикалываться, – миролюбиво бросил Беженцев. – Любой может обидеть мужественного добровольца. А у ребят служба такая тяжелая и опасная – не представляю, как они с ней справляются. Наверное, допинг принимают.

Эти двое, похоже, обиделись. Недовольно переглянулись. Но после ознакомления с документом решили не отвечать на оскорбления. Что-то буркнув, постовой вернул удостоверение. Второй прогулялся вокруг машины, обнаружил «постороннее» женское тело, насторожился.

– А это кто у вас тут?

– А ну отставить! – выкрикнул Илья и вылез из машины, гневно сомкнув губы. – Вас не касается, чем занимается СБУ и какие грузы она перевозит! Решили взять на себя чуток лишнего, хлопцы? Кто ваш командир? Что за подразделение?

– Виноваты, пан капитан, – смутившись, проворчал постовой. – Полк территориальной обороны «Ингул». Нас из-под Винницы перебросили… Командир – подполковник Захарец…

– А что, в Виннице памятники Ленину кончились? – съязвил Беженцев. – Хлопцы, здесь серьезная работа, а из вас, погляжу, такие вояки… Впрочем, для той работы, что вы сейчас выполняете, – самое оно.

– Сегодня серьезное ЧП под Беленском было, – проворчал второй постовой. – Объявлен повышенный уровень террористической угрозы. Велено всех останавливать.

– Так останавливайте тех, кто едет из Беленска, а не в Беленск, – резонно подметил Илья. – С логикой не дружите, парни?

Он уже пожалел, что затеял эту длинную дискуссию. Хватило бы нескольких выстрелов из пистолетов с глушителями. Добровольцы иной участи не заслуживают. Все они одним миром мазаны, радетели либеральных европейских ценностей. Даже тот, что с пулеметом, не стал бы помехой.

– Хорошо, проезжайте. – Постовой сделал знак пулеметчику и водителю в кабине, и пикап отполз на обочину, освобождая проезд.

Фещенко проехал в миллиметре от него, заставив водителя понервничать. Из салона им вслед разразилась семантически сложная конструкция, в которой русские матерные слова витиевато переплетались с печатными украинскими.

– По краю ходим, – задумчиво произнес Латышевич. – Между прочим, если долго вглядываться в бездну…

– То она почувствует себя неловко и будет стесняться, – хохотнул Беженцев. – Все в порядке, мужики, прорвемся. На танках, как говорится, и при поддержке авиации.

Дальше решили не рисковать. Остаток пути до Беленска шел по чистому полю. Фещенко свернул с дороги, заехал за перелесок и вел машину параллельно грунтовке. Поле состояло из сплошных ложбин, среди которых попадались и крутые. Джип их проходил благодаря большому клиренсу – при этом прогибался бампер, трещали приваренные к корпусу трубы. Фещенко недоверчиво посвистывал – хороший, дескать, «проходимец», очень даже правильная машина. Илья постоянно озирался. Олеся спала в своей излюбленной позе – свернувшись калачиком и сунув кулачок под голову.