Неистовый узник

Илья поднялся. Остальные помалкивали. Особо не расстраивались, но как-то неловко получилось. Да к черту, главное, что сами все целы! Состояние было странное. Он вынул брелок с ключом, отстегнул от покойника браслет, повертел, не зная, куда деть, и зачем-то сунул в карман. Зашагал обратно в гостиную, опустился на колени перед кроватью. Олеся пыталась открыть глаза, тяжело задышала.

– Милая, успокойся, – пробормотал Илья, гладя ее по щеке. – Ты жива, мы тоже все живы, сейчас поедем…

Он кинулся за кроссовками, принялся обувать девушку. Сорвал с крючка в «клоповнике» тряпочную куртку-коротышку – предмет одежды явно принадлежал Олесе.

– Мужики, сумку возьмите…

– А шапочку брать? – растерялся Рома.

– Нет, врагу оставим, – разозлился Илья. – Конечно, брать!

Пострадавший Фещенко уже был в машине, завел двигатель. Илья бережно нес девушку, ногой открывал двери, осторожно спускался с крыльца. Латышевич шел впереди, распахнул заднюю дверцу, принялся расстилать на полу скатанную циновку. Вскарабкался в машину, помог Илье пристроить девушку. Прибежал Беженцев, поднял сиденье, стал выискивать аптечку. Загрузка в джип заняла считаные секунды. Прочь отсюда, пока хрупкая удача не передумала!

До рассвета еще оставалось время. Они держали курс в Беленск – к волку в пасть. Фещенко ушел с дороги, вел машину по проселку. Проехать в Беленск было реально – имелись окольные тропы. И «легенда» их по-прежнему работала – сотрудники спецназа «Альфа», и пусть хоть одна сволочь попробует доказать обратное! Илья надеялся, что Беленск к данному моменту не находится под тотальным контролем силовиков. Они должны были клюнуть на ложь о «трех десятках террористов, бегущих в юго-восточном направлении». И, похоже, клюнули. По дороге им встретился лишь один пост, боец нацгвардии мельком глянул на документы и махнул рукой – проезжайте. Не могли террористы, взорвавшие крупный секретный объект на окраине Беленска, снова в него вернуться…

Илья сидел на коленях рядом с девушкой, гладил ее по лицу. Царапина на виске покрывалась фиолетовой припухлостью. Он обработал ее перекисью водорода, приклеил пластырь. Смотрелось вполне миленько. Она очнулась от тряски и недоверчиво уставилась на него.

– Это я, милая, не гадай. Ты видишь именно то, что происходит, – шепнул он ей на ухо и добавил: – А происходит…

– Именно то, что я вижу… – Олеся обняла его за шею, прижала к себе. – Господи, не верю…

– Мы все не верим, – проворчал сидящий за водителем Беженцев, – но это случилось. Кстати, командир, одобряю твой выбор. Не зря тащились за тридевять земель.

Олеся еще сильнее обняла Илью.

– Ну да, хорошенькая, – согласился Латышевич. – Я тоже себе такую найду. Только не во вражеском тылу, больно нужен этот геморрой. Фещенко, а ты что молчишь? – повернулся он к водителю. – Не нравится девушка?

– Я женат, – буркнул боец, вызвав дружный смех.

– Что, красивая жена? – спросил Рома.

– Не знаю, – пожал плечами Фещенко. – Мне все равно. Прохожие не шарахаются – и ладно. Нормальная дивчина, – смилостивился он. – Я про Олесю сейчас. Фигурка, личико, все на месте, подлечить только надо. Умная, наверное. Одно плохо – не очень хорошо разбирается в мужчинах.

– Главное, что он во мне разобрался… – Олеся глубоко вздохнула и прижалась к Илье.

– Тебя не обижали злые рыцари плаща и кинжала? – тихо спросил он.

– Нет, не обижали, – качнула она головой. – В туалет водили под конвоем, кормили лапшой быстрого приготовления. Но не трогали. Послушай, а где эти люди? – вдруг заволновалась Олеся. – Что с ними случилось?

– Все в порядке, милая, – успокоил ее Илья. – С ними провели беседу, они не стали упираться и быстро выбросили белый флаг.

– Господи, я же не дура, все понимаю… – передернула плечами Олеся. – Мне было очень страшно, Илья… Я почти неделю сидела за решеткой в изоляторе СБУ. Меня не били, не насиловали, но смотрели такими глазами, словно я самая опасная изменница Родины… Уже не знаю, где моя Родина, Илюша…

– Родина там, где хорошо, – наставительно проворчал Фещенко.

– Не бросай меня больше, – прошептала Олеся. – Мы так долго не были вместе…

– Да уж, разбросала вас судьба по разным кроватям, – вздохнул Беженцев.

– Гм, – громко произнес Илья, и в машине тут же установилась тишина. – Заткнулись, господа с острыми языками! Все смотрят вперед и думают о том, как будем выбираться из вражеского тыла. Я не Моисей, чтобы выводить вас в землю обетованную.

– А нам туда и не надо, – чуть слышно пробубнил Фещенко.

– Выбора нет, милая, – понизив голос, обратился Илья к Олесе. – В этой стране, да при этом режиме, ты жить не сможешь. Поймают – из тюрьмы не выпустят. И всё из-за меня. Поэтому я обязан тебя вытащить. А еще я люблю тебя. Временно поселишься у моих родителей в Рудном. Старики будут рады – они всю жизнь мечтали о такой невестке, как ты.

– Ты делаешь мне предложение? Подожди, а как же мама, как же Ирочка? Они не смогут остаться без меня. Ты же знаешь об этом, Илюша…