Нэйт

— Но, — продолжил я, наклонив голову в сторону. — Ты можешь сказать мне, кто стукач, и её никто не тронет.

— Понятия не имею, — сорвалось с его губ. Голос его был еле слышен, слова застревали в горле.

— Прогресс, — сказал я, пихнув Дэвида локтем, и прислонился к столу рядом с ним. — Но я тебе не верю.

— Понятия не имею. Только Дмитрий знает, — ответил он и закашлялся так, что кровь потекла из уголка его губ.

— Это весьма печально.

Я цыкнул и сжал кулаки.

— Я говорю правду.

Я посмотрела на Дэвида, который слабо кивнул, что означало, что это дерьмо говорит правду.

— Почему Сабрина?

Он снова замолчал.

Я повернулась к Дэвиду, заводя разговор, как будто в пяти футах от нас не сидел окровавленный пленник.

— Знаешь, чем сейчас увлекаются красотки? Это всякая хрень с БДСМ. С кнутами, поркой и болью.

— Я выпорол их предостаточно, — ответил Дэвид с ухмылкой. — Вероятно, даже больше, чем было нужно.

— Какая твоя любимая часть?

— Когда они плачут, — ответил он. Без колебаний.

— Круто.

Я засмеялся, разыгрывая эту сцену. Я просто болтал, валял дурака, но Дэвид? Я не был так уверен. Черт, мне нужна была сигарета.

— И рыжие действительно делают это из-за тебя?

Он хмыкнул.

— Они больше всего сопротивляются, больше крови. И их слезы, — он ухмыльнулся, — ты получаешь достаточно, смешиваешь с её кровью, и у тебя уже хватает смазки, чтобы...

— Он говорит, что Сабрина принадлежит ему, — выплюнул Олег. — Что ты забрал её и поэтому должен заплатить. Она его.

— Смотрите-ка, кто вдруг заговорил! — протянул я, поворачиваясь к Олегу. — Почему он думает, что имеет право на Сабрину?

— Он работал на её отца, Петрова, — ответил тот, закашлявшись, кровь снова потекла из его опухших губ. — Петров был мерзким педофилом.

Я посмотрел на Питера, взглядом спрашивая «какого хрена».

— Отец Сабрины был... — его брови сошлись на переносице. — Педераст. Любил мальчиков. Насиловал Дмитрия, я так понял.

— Значит, все дело в мести. Наказать дочь за грехи отца.

Я снова перевел взгляд на пленника.

— Так вот почему он пристал к моей заднице, как озабоченная горилла?

— Da.

Теперь мне и правда нужна была сигарета. Сабрина попала в самую паршивую середину вражды между моей группировкой и русскими. Как только она покинула безопасную школу-интернат, Дмитрий напал на неё. И я был идиотом, который сказал ей: «Иди по магазинам, убирайся из моего дома, отлично проводи время, гуляй на публике. Давай я нарисую большое красное яблочко на твоей спине, прежде чем ты уйдешь».

— Дмитрий планирует захватить мой груз сегодня днем?

Олег фыркнул в ответ и сплюнул окровавленный комок соплей на пол у моих ног со словами:

— Ot”ebis

— Он сказал…

— Иди ты на х*й… Да, я знаю, как они ругаются матом, по крайней мере это.

Я посмотрел на Олега, прикидывая, смогу ли я, угрожая его жене, заставить его продолжать говорить. Он смотрел в одну точку, раздетый догола, как будто придавленный надвигающейся смертью, затуманившей его глаза. С ним было покончено.

Я отбросил всякие уловки, выхватил «Глок» из-за пояса и прицелился ему в лицо.

— Даю слово, что твою жену никто не тронет.

— Spasibo, — прошептал он, опустив взгляд в пол.

— Пожалуйста, — сказал я и нажал на курок.

Глава 6

Сабрина

Моё бедро неприятно ныло, отдавая дергающей болью, когда я села и оглядела комнату. Хелло Китти улыбнулась в ответ, а лучи солнца, которое уже садилось, проникали сквозь занавески. В комнате было тихо, и я была одна, но я все ещё чувствовала запах Нэйта. Он держал меня на руках, пока я не провалилась в приятный сон, который, в конце концов, превратился в один кошмар за другим — каждый раз в конце я видела наставленный на меня пистолет. Я вздрогнула и проснулась от этого, мокрая от пота рубашка облепила тело.

На лестнице послышались отдаленные мужские голоса, как будто внизу собралась толпа. Я сбросила ноги с кровати и встала. Комната на мгновение закачалась, но вскоре успокоилась. Я проскользнула в ванную и посмотрелась в зеркало. У меня на шее появился небольшой синяк. Я задрожала при воспоминании о руке Дмитрия, сжимающей меня. Еще одна голубовато-коричневая полоска вдоль ключицы. Спустив штаны, я осмотрела уродливый синяк на бедре. Похоже, меня отбросило на подлокотник, когда Харгут протаранил машину. При одной мысли о нем у меня на глаза навернулись слезы. Я проглотила их. Он был храбрым. Я бы тоже могла.

Я вымылась и собрала влажные волосы в хвост. Слегка прихрамывая, я прокралась по коридору к перилам. В мраморном фойе выстроилось больше дюжины мужчин, их голоса звучали приглушенно, но отчетливо.