Нейтронный Алхимик. Конфликт

Джошуа поиграл было с идеей сбить с дороги остальных преследователей, но его остановило то, что кавалькада все дальше заезжала в глушь. Обычная для всех спецслужб политика – не привлекать к себе внимания – здесь не действовала. Если они сейчас нарушат статус-кво, то Мелвин окажется прав. Сейчас Джошуа хотелось, чтобы над горизонтом поднялась «Леди Мак» и поддержала их огнем с орбиты, хотя даже ее сенсорам трудно будет разглядеть что-либо в таком буране, а взойти ей предстояло только через сорок минут.

– Дик, посмотри, что можно сделать, чтобы защитить наши процессоры от их атак. Твою идею используем, если покажется, что Мзу от нас уходит.

– Само собой.

– Эшли, ты сможешь стартовать, не привлекая внимания?

– Наверное. Кто-нибудь за мной да приглядывает, но активных сенсоров я пока не засек.

– Тогда взлетай и зависни в зоне малой видимости, километрах в десяти от плавильни. Мы тебя кликнем.

Четыре флайера эденистов набирали скорость, огибая окраины Гаррисбурга, чтобы в тридцати километрах от берега достичь скорости в 2М [М – так называемое безразмерное число Маха, то есть отношение скорости движения к скорости звука. Числом Маха часто обозначают скорость полета сверхзвуковых летательных аппаратов. (Прим. пер.)]. Скругленные их носы нацелились на плавильню для железбергов. Влетавшие в их когерентные магнитные поля снежинки вспыхивали ярко-синими огоньками и испарялись, оставляя за кормой флайеров флюоресцирующие лиловые следы. Стороннему наблюдателю показалось бы, что в атмосферу Нювана ворвались четыре пламенные кометы. У технологии ионных полей имелся только один существенный недостаток – скрыть эти поля от сенсоров было практически невозможно. Три челнока Организации, мчавшиеся со стороны моря, засекли флайеры, стоило тем подняться с земли. Заработали антенны противоэлектронной борьбы, стремясь ослепить противника по всему электромагнитному спектру. Сорвались с крыльев ракеты «воздух – воздух», устремляясь вперед вдесятеро быстрее звуковой волны.

Сквозь электронный смог флайеры эденистов заметили их и разлетелись в стороны, бороздя небо сложными маневрами уклонения, высыпая за корму фольговую лапшу и тепловые обманки. Мазеры осыпали приближающиеся снаряды импульсами.

Над полями вспыхнули никем не видимые взрывы. Несколько ракет пали жертвами мазеров, другие, следуя программе, разорвались заранее, преграждая предсказанные траектории флайеров смертоносными баррикадами кинетической шрапнели. Но, чтобы создать сплошной непроницаемый барьер, ракет было слишком мало.

Флайеры прорвались.

Этим все и должно было кончиться – дуэлью между лучевым оружием и бронированным фюзеляжем, в которой противники даже не могут разглядеть друг друга на расстоянии. Но помешал снег – плотная пелена поглощала мазерные и термоиндукционные импульсы, сводя радиус поражения для обеих сторон от силы к полукилометру. Флайерам и космопланам пришлось сближаться все теснее, все круче, петляя, ныряя, уходя и пикируя. Нападающие отчаянно пытались удержать лучи на одной точке корпуса своей мишени, а те упорно уходили из-под огня. Образовалась настоящая свалка, в которой пилоты, ослепленные снегом и туманом, зависели только от подавленных непрестанными ЭМП-импульсами сенсоров. Поскольку ни космопланы, ни челноки не предназначались для роли истребителей, акробатических трюков ожидать не приходилось. Настоящими рыцарями неба были предсказательные программы, только и позволявшие пилотам ловить противников в прицел. И плоды приносила повышенная маневренность флайеров. Космопланы ограничивали вечные законы аэродинамики, подъемная сила и стабильность сводили их маневры к классике высшего пилотажа, в то время как флайеры могли двигаться в любом направлении, лишь бы термоядерный реактор подавал энергию.

Организация не могла победить.

Один за другим рушились с неба изувеченные челноки – два врезались в мерзлую землю за оградой плавильни, третий упал в море.

Флайеры в вышине вернулись в строй и закружили над обширной территорией плавильни в ожидании своего приза.

Над горизонтом поднялись «Уршель» и «Пинзола». Предупрежденные воплями утягиваемых в бездну душ, они знали, чего искать. Четырежды беззвучно грянули разеры, чью мощь не могли сдержать беременные ледяными кристаллами облака.

Причальная колыбель выплыла из дока, открывая корпус «Дельты горы» солнечным лучам. При нормальном отлете звездолет выдвигал терморадиаторы, прежде чем отсоединить пуповины. Квинн приказал Двайеру переключить теплообменники на внутреннее хранилище. Кабели и трубы втянулись на свои катушки, и разомкнулись причальные захваты.

– Отведи нас на пятьдесят километров по оси вращения Джесупа, – приказал Квинн. – И так держи.

Двайер опустил ларингофон и скороговоркой отдал приказ бортовому компьютеру. Ионные движки подняли клипер из дока, и включился маршевый двигатель. С ускорением в одну пятнадцатую g «Дельта горы» по плавной дуге огибала неподвижный космопорт.