Неизбежность

– Как будет!? Вам напомнить, что вы вашими военными руками сотворили 6 августа 1945 года в восемь часов утра? Американский бомбардировщик B-29, пилотируемый военным лётчиком Полом Тиббетсом и бомбардиром Томом Фереби, сбросил на Хиросиму атомную бомбу под названием «Малыш». Она детонирует примерно в 600 метрах над поверхностью земли со взрывным эквивалентом примерно 20 тысяч тонн тротила, – Александр закрыл глаза и продолжал говорить, воспроизводя все цифры и факты из памяти, – взрывом будет убито 70 тысяч человек сразу. 60 тысяч умрёт спустя несколько недель от лучевой болезни, ожогов и ранений. За первые полгода после бомбардировки умрёт ещё более 150 тысяч человек. Это только один исторический пример того, как вы используете технологии.

Профессор открыл глаза и перевёл взгляд на своего собеседника, но тот, на удивление, не переходил к спору, а, напротив, продолжал говорить очень спокойно:

– Таким образом, вы категорически отказываетесь сотрудничать?!

– Совершенно верно.

– Что ж. Возможно, время ещё не пришло. Будем ждать, когда вы поймёте, что наше сотрудничество на самом деле неизбежно, – отрезал военный и, чётко кивнув, вышел из палаты, в которую снова вошёл доктор.

– А Алексей? Алексей Шторм? Что с ним? – воскликнул профессор.

– Так значит, вы помните, что он был с вами? – ничуть не удивившись переспросил доктор. – Алексей не так сильно пострадал и отказался от госпитализации. Он вместе с вашей дочерью ожидает встречи с вами. Мне позвать их?

– Да, конечно. Мне необходимо увидеться с ними.

– Отец! – закричала София, только войдя в палату. С её щёк медленно скатывались слёзы. – Что же ты делаешь? Вы все с ума посходили, что ли?! А если бы меня не было дома? Это всё ваши эксперименты? Это вы спровоцировали падение метеорита?

– Успокойся, дочка! Успокойся! И потише, я тебя прошу! Мы как-никак в военном заведении! – Александр протянул к ней неповреждённую руку и прошептал:

– Пожалуйста, только не надо распространяться об экспериментах. Со мной всё будет хорошо. Мне просто нужно некоторое время побыть здесь.

– Скажи, как ты себя чувствуешь? Что болит? Я же переживаю! Мне плевать на метеориты – мне важен ты! Здесь у меня больше никого, кроме тебя, нет! А ты подвергаешь свою жизнь такому риску!

– Софи! – профессор очень редко называл её уменьшительным именем. – Я прошу тебя, не надо плакать. Со мной всё хорошо. Просто мне нужно побыть здесь. Всё образуется.

– Отец… Отец! – София опять заплакала и положила свою голову ему на грудь. – Сколько они будут держать тебя здесь?

– Надеюсь, не больше пары недель.

– Напиши мне, что тебе привезти в следующий раз.

– Не волнуйся ты так. Немного моих книжек – это всё, что мне нужно. Только не приноси чипы, я так люблю читать старые добрые бумажные книги!

– Хорошо, отец!

– Спасибо, дочка! А теперь, прошу, дай мне поговорить с Алексеем, – он сделал долгую паузу. – Наедине! – Профессор сделал вид, что ему становится тяжело двигаться и говорить.

– Хорошо! Я приду завтра в это же время.

София вышла в коридор, а Алексей, который всё это время стоял за её спиной, приблизился к профессору. Как только она закрыла дверь, Александр чуть ли не вскочил с кровати и быстро притянул к себе Алексея.

– Ты же тоже видел это! Ты видел! Мы сделали это! Просто чёртов метеорит прорвался в нашу сторону до закрытия контура! Сто к нулю! Сто к нулю! Фотонный контур работает!

– Да-да, профессор, я видел, только, пожалуйста, не вставайте с кровати, вам ещё нельзя!

– Всё мне можно, – оборвал его Александр, – главное, теперь мы точно знаем, что всё работает.

– Но, профессор, первая колонна повреждена. У нас уйдёт много времени на её восстановление. Да и военные… – он приблизился к уху профессора, чтобы тот услышал его шёпот, – военные были у нас, всё обшарили и отгрузили оставшиеся куски метеорита к себе на базу. Сказали, что конфисковывают его. Если они будут проводить серьёзный спектральный анализ, у нас могут быть проблемы с объяснением его происхождения.

– Не сгущай краски, Лёш! Что там может быть… думаешь, углерод, сера и железо в других галактиках отличаются от этих же элементов в нашей системе? Ничего подобного. Да и нет у военных приборов такого уровня для проведения исследований. А вот к контуру точно их подпускать нельзя!

– Что же теперь мы будем делать?

Профессор глубоко вздохнул и несколько разочарованно продолжил: