Неизбежность

По тому, как забе́гали танкисты, стало понятно: слово Бати подхватывается на лету. Учтем. Пускай учтут и артиллеристы, самоходчики, зенитчики, саперы — им же будет лучше. Моей роте выпало ехать на танках — неужели это так, до сих пор не верится. Лейтенант Глушков на танке въедет на Хинган, съедет вниз и покатит по Центральной Маньчжурской равнине аж до Порт-Артура! Если, конечно, японцы не помешают...

Первой роте неизменно везет: под рукой у начальства — посему ее на танки, остальные будут нежиться в «студебеккерах» и полуторках. Конечно, и там потрясет, но там есть скамейки, с голой броней не сравнить. Ну, ладно, не будем привередничать. Другое дело, что за танком охотятся противотанковая артиллерия, гранатометчики, смертники с минами, его бомбят, штурмуют, ему роют волчьи ямы и прочие удовольствия сулят. Грозная машина сама становится мишенью. То, что достанется танку с экипажем, выпадет и десанту. Но выше голову, хвост пистолетом! Будем взаимодействовать, глядишь, и минуют напасти.

С группой солдат я подошел к танку, на котором предстояло ехать. Танк посмотрел на меня черным зраком орудийного ствола, как бы приглашая познакомиться. Я похлопал по нагретой шершавой броне — вроде рукопожатием обменялись. Танк как танк: покрашен в защитный цвет, краска кое-где облупилась, гусеницы блестят, отполированные, от всего корпуса несет жарой и горючим; из башенного люка высунулась голова в танкистском, ребрышками, шлеме, из-под шлема на лбу — белокурые кудряшки, прямо-таки девичьи.

Танкист сказал мне:

— Командир танкового взвода лейтенант Макухин. Можно и проще — Витя...

— Командир стрелковой роты лейтенант Глушков. Если проще — Петр...

— Петр? Строгий ты, видать, человек...

Мой верный ординарец Миша Драчев некстати ввернул:

— Витя? А я вот знаю: есть такое сочинение «Витя в тигровой шкуре»!

Книгочей Нестеров первый засмеялся:

— Да не Витя, а «Витязь в тигровой шкуре»!

— Ну да, — слегка стушевался Миша. — Сочинение какого-то грузинца!

— Шота Руставели? — спросил Востриков, еле сдерживаясь от хохота.

— Кажись, он, — промямлил Миша.

— Вот так сморозил, — сказал я. — Сам ты Витя в тигровой шкуре.

Хохот покрыл мои слова, и громче всех смеялся лейтенант Макухин, вероятно, мой однолеток. Так, со смехом, мы познакомились с экипажем, перекурили это дело, лейтенант Макухин нас просветил: прежнего комбрига-забайкальца перед походом заменили на западника, фамилия громкая — Карзанов, сражался за Сталинград, на Орловско-Курской дуге, на Украине, в Румынии, Венгрии, Чехословакии, орденов полна грудь, а бригада — восточники, будет фронтового опыта набираться. Просветительство пресекла команда:

— По ко́ням!

В армии шутливо, но неизменно подавалась такая команда вместо, скажем, «По танкам!» или «По машинам!». Две другие роты полезли в автомашины, а я со своими орлами — на танки. Экипажи угнездились внутри танков, пехота наверху — вроде бы оседлала их. Так что гаркнувший «По коням!» полковник не столь уж далек был от истины.

Взревел двигатель, выстрелили выхлопные газы, танк качнулся и пошел вперед. Это покачивание усиливалось и превратилось в нечто похожее на морскую качку: выбоин и ям на пути хватало. Я сидел справа от башни, прижимаясь к броне. Будь начеку: тряхнет на яме — запросто сковырнешься наземь, а сзади рычат другие БТ. Попасть под гусеницы — мало приятного. Броня разогретая, и сидеть жарко. И неудобно — враскорячку. Солдатам я приказал расположиться на бревнах по обе стороны от башни — бревна, на случай если танк засядет, а сам стоически корячился. Долго ли так продержишься? Солдаты сердобольно потеснились, и я сел, стиснутый плечами.

Снизу от машины исходил жар, сверху обдувал встречный ветер и, увы, встречная пыль. Довольно скоро наши лица посерели от пыли, на зубах скрипело, в глотке першило, одежку хоть выколачивай! А члены экипажа, наверное, почище, перед маршем я даже удивился: выбритые, наодеколоненные чистюли, непохожие на обычно чумазых танкистов. Когда я брился? Два-три дня назад. Не до бритья. Но танкисты же нашли время. Сквозь рев двигателя, скрежет гусениц, посвист ветра слышится голосок неугомонного Миши Драчева:

— Мирово зануздали лошадиные силы!

Он вжимается в мой бок своими костяшками. Погоди, ведь это он и потеснил солдат, освобождая для меня местечко. Благодарю, верный ординарец! Витя в тигровой шкуре...

19

Что за десанты были под Минском и Каунасом? Очень схожие. Кратковременные, что ли. Посадили пехотинцев на тридцатьчетверки, те рванули опушкой и полем к опорному пункту, смяли заграждения, принялись утюжить траншею, немецкие автоматчики убежали, десантники спрыгнули, заняли ее; танки ушли на западную окраину поселка, а к траншее ринулись немцы, чтобы вернуть позиции. Да не тут-то было, траншею мы не отдали!