Неизбежность

Теперь Советский Союз! Сокрушив Японию, он поможет нам сокрушить Чана. Советский Союз снабдит оружием войска КПК, и мы уничтожим армию ГМД, возьмем территории, освобожденные от японцев, а затем власть во всей стране. Есть, конечно, сложности. Как Москва отнеслась к попыткам завязать отношения с Соединенными Штатами за ее спиной? Что Москве об этом известно, он не сомневался: советский представитель в Япьани, которого здесь зовут Сун Пин, своевременно отстукивал свои радиограммы, — человек он проницательный, опытный. Но будем надеяться, долгие ночные беседы если не обратили его в нашу веру, то хоть как-то успокоили. А вообще понять его трудно: лишнего словечка не обронит…

И второе: в начале войны он, Мао, говорил о возможности победы Германии и поражения Советского Союза. Кто его дергал за язык?.. В сорок первом — сорок втором Москва просила усилить антияпонскую войну, сковать Квантуискую армию, чтобы японцы какую-то часть дивизий перебросили из Маньчжурии вовнутрь Китая, тогда бы Москва могла снять часть своих соединений с дальневосточной границы и перебросить на запад. Но у нас есть пословица: "Ближний сосед лучше дальнего родственника". Важно было сохранить свою боеспособность, нельзя было ввязываться в бои с японцами. Гоминьдан потихоньку воевал — и хватит. Нам самим требовалась помощь, и мы ее получали от Москвы, и оружие тоже, которое прежде всего было нужно. Но мало. И, конечно, мы затаили обиду. Меня именуют националистом? Я за марксизм реальности. Иметь максимум выгод! Если б Япония напала на СССР, мы бы остались в сторонке: сидя на горе, наблюдать схватку тигров. Это вообще наше правило. А Сталину я неизменно слал поздравительные телеграммы к годовщинам: уважение, восхищение, пожелания, клятвы. Сталин должен был верить. Но обиду мог затанть, кто влезет к нему в душу? Может Советский Союз, разгромив Кваптупскую армию, передать Маньчжурию под власть Чан Кайпш? Ведь у пего с Россией официальные отношения?

Мао сидел, прикрыв глаза рукой. Подумал: "Это чтоб не прочли моих мыслей?" Да, да, ып с одним человеком, кроме себя, ои не бывал откровенным. И с Цзлн Цип делился далеко не всем, хотя доверял ей, зная: и жена, и. товарищ, и сподвижник, а умом иного члена Политбюро заткнет за пояс. Властолюбива — это хорошо. Настоящая, однако, власть только у пего. Над партией, а будет — и над страной, а может быть…

А что, если Красная Армня не уйдет с Северо-Востока? Уйдет.

В этом Сталину можно верить: не претендует на чужне террпторип — взять те же страны Восточной Европы. Он отсюда уйдет и даст китайцам возможность самим решать свою судьбу. Мао Цзэдун не сомневается, в чью пользу сделает выбор китайский народ, ла мы ему и подскажем: старого Чана — на свалку, председателю Мао — десять тысяч лет жизни!

Если б он был сильным, как Сталин! Еслп бы… А пока приходится считаться с этой силой. Он и растерялся. Вот именно: растерялся, почти физически ощутив, какая мощь стоит за Сталиным; никак не предполагал, что Россия столь стремительно перестроится на дальневосточную войну. Предполагал: потребуется год, не меньше. Колоссальные разрушения, колоссальные потери, страна обескровлена… А Красная Армия через три месяца после разгрома Германии перешла в наступление против Японии.

Вспомнил, как один из его ученых секретарей, которые готовили речи и статьи, Чэнь Бода, ознакомил его с переводом японской радиопередачи о Чан Кайши. Там говорилось, что Чан — ярый националист, упорен, безжалостен и властолюбив, что оп женат в четвертый раз. Мао Цзэдуна сначала покоробило последнее совпадение — и у него четвертая жена, — потом уж покоробили и прочие совпадения. Но с гневом сказал себе: "Чан — реакционер, а я — революционер!" И приказал, чтобы Чэнь Бода уничтожил запись японской радиопередачи.

Растерянность притуплялась, как притупляется зубная боль, наступало облегчение. И это было свойственно Мао — теряться и быстро сбрасывать с себя растерянность. Теперь надо начинать действовать исходя из сложившейся ситуации. Но не забегая впереди себя же. Решения принимаются с холодной, ясной головой.

Следовательно, надо успокоиться, браться за дело — с железной волей, со стальной целеустремленностью. Для того чтобы обрестп душевное равновесие, нужно некоторое время, возможно, самое малое. И еще потребен какой-то внешний толчок, какое-то внешнее впечатление. Два года назад это были марлевые повязки, скрывавшие лица. Что будет в этот раз?

Захотелось выпить, и отнюдь не чаю. Раньше он выпивал, но в последние годы попритушпл это, как он выражался, самовозгорание и самовозгорался только на вечеринках, где были пластинки, танцы, шутки и вкусная еда. Оп не был равнодушен к плотским радостям, но уже два-три года чувствовал себя утомленным, постаревшим. Старался сберечь себя, хотя курил по-прежнему: дым до потолка.