Неизбежный финал

Старуха некоторое время оставалась неподвижной, позволяя ему беспрепятственно рассматривать ее полное, испещренное морщинами лицо, вылезший вперед двойной подбородок, кружева вокруг короткой и толстой шеи.

«Что есть истина во всей этой чепухе? — спрашивал себя Корнелиу Кара, и непонятное бессилие овладевало им. — Ведь часть из того, что она говорила, должно быть правдой!»

— И она взяла свои вещички и ушла? — спросил писатель, с трудом узнавая свой голос.

— Не сразу, конечно, — усмехнулась старуха с хитрым выражением на лице. — Я еще сказала ей: «Неужели вы, барышня, воображаете, что я допущу, чтобы были напечатаны приглашения подобного содержания: «Семья Удиштяну и семья Устурой приглашают вас по случаю бракосочетания…»? Нет-нет, никогда!»

Кара серьезным тоном поправил:

— Трандафир, госпожа… Родика Трандафир…

— Если вы дали обмануть себя мошеннице, это не значит, что и я, Дженовева Удиштяну, позволю водить себя за нос.

«Логичный ответ, — отметил Кара, в очередной раз сбитый с толку. — Может, ее фамилия действительно не Трандафир…» Он продолжал расспрашивать:

— А как ваш сын встретил это известие?

— Какое известие?

— Что вы показали на дверь его любимой?

— Он почтительно поцеловал мне руку, — ответила женщина, как будто тронутая воспоминанием о той минуте.

— Он любил ее? — почему-то шепотом спросил писатель.

— После этого они встречались тайком, вне дома…

— Даже после того, как она вышла замуж?

— Да…

— Откуда вам это известно?

— От Ники. Он говорил, что не может жить без нее, что снова попросил у нее руки, но она ответила категорическим отказом. А я… Как бы это поточнее выразить? Я признательна ей за этот отказ.

Кара подскочил, словно ужаленный:

— Признательны?!

— Да, потому что после этого мой Ники согласился поехать в Швейцарию, чтобы взять там в банке сумму с нашего текущего счета и открыть при королевской семье крупный магазин «Думитру Удиштяну и сын. Поставщик королевского двора». Тем самым он исполнял мое последнее желание…

Кара начал нервно покусывать губу, потом спросил:

— Значит, если я правильно понял, ваш Ники окончательно уехал из страны?

— Вы меня правильно поняли… Вскоре и я последую за ним… — В водянистых глазах восьмидесятилетней старухи сверкнула дьявольская радость. Она ухватила трость, поднялась и церемонно проговорила: — Вы доставили мне большое удовольствие, господин. Благодарю за приятную беседу. — И она ушла в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь.

В следующее мгновение открылась другая дверь и оттуда вышла старая женщина, по-видимому прислуга, которая встречала Кару в вестибюле. В ее обязанности входило, как прежде в богатых домах, проводить его до выхода. Каре не оставалось ничего другого, как удалиться. Он был немного ошеломлен этой странной беседой. Но в вестибюле Кару ожидал еще один сюрприз — провожавшая его старая женщина вдруг обратилась к нему смиренным голосом:

— Сыночек, не принимай все за правду… От старости голова у нее ослабла. Она уже не понимает, на каком свете живет. Господин Ники был женат и по-мирскому, и по-духовному на госпоже Родике Трандафир…

Кара подумал было, что это игра воображения, что это ему почудилось, но нет, стоявшая перед ним хилая старушка вовсе не была привидением.

— Она совсем выжила из ума, все еще верит, что у нее есть какое то богатство в Швейцарии, что великий воевода Михай ждет, когда ее Ники откроет в Альба-Юлии магазин с вывеской «Поставщик королевского двора». Иначе бедному Михаю, как она утверждает, негде покупать драгоценности. Ха-ха-ха… Правда смешно?

— Спасибо, — промямлил писатель, — спасибо… А вы давно у них?

Старая служанка взглянула на него водянистыми, как у ее хозяйки, глазами:

— Много, много годков, сыночек, даже не помню сколько…

— Госпожа Родика ладила со свекровью?

— Нет, — горько усмехнулась старушка. — Та допекала невестку разговорами о королевской фирме… Но господин Ники любил ее…

— Ей нравилось ходить по кладбищам?

— Ой, сыночек, что-то тянуло ее на Белу…

Кара вновь обрел утраченное было равновесие и вспомнил о цели своего визита:

— А госпожа Родика, после того как во второй раз вышла замуж, приходила к Ники? Ты меня понимаешь?

Старушка опустила глаза, будто раздумывала, отвечать или не отвечать на поставленный вопрос. А может, копалась в своей памяти.

— Заходила она сюда… один раз… — вспомнила она наконец. — Лето тогда было, а ее муж в госпитале лежал…

— И долго пробыла?

— Почти всю ночь… Ох, сыночек, всякое в жизни бывает! Господин Ники все умолял простить его, развестись с фотографом и вернуться к нему. Но барышня Родика из гордости не захотела.

— Она жила с господином Ники?

— Нет, сыночек, нет… Господина Ники я воспитала сызмальства, и мне он обо всем рассказывал. Он, бедный, тянулся к ней, хотел быть с ней, но госпожа Родика держалась твердо. Нет и нет… У разогретого супа, говорила, не тот вкус… Ей виднее.

Кара почувствовал необыкновенную легкость во всем теле. «Какое счастье, что я добрался до этого сгорбленного незаметного существа!» — подумал он, собираясь уходить. Но все же задал еще один вопрос:

— Господин Ники сейчас в Швейцарии? По делам или как?