Неизбежный финал

«Хоть бы сдержал слово!» — подумал Ники, вешая трубку. С Павелеску он покончил. Теперь настала очередь Валера Дину. Ники вздохнул, выразив недовольство тем обстоятельством, что после возвращения из Швейцарии попал в такой водоворот. По договоренности с капитаном он должен был звонить ему из дому после десяти…

Ники отошел от здания Дворца молодежи, но через несколько шагов остановился. Вот, пожалуйста! Разве узнал бы он о существовании подобного культурного заведения, если бы благодаря своим приключениям не освободился от пут конформизма?! Кем он был до недавнего времени? Во всяком случае, человеком с узким кругом интересов. После работы впадал в состояние лености, как будто вновь становился ребенком, и предпочитал, чтобы ласковые руки укладывали его в постель и укачивали, а он, оказавшись в объятиях Морфея, лишь наслаждался приятными грезами. В театр ходил редко, в рестораны еще реже, когда же начиная томиться без женщин, они сами приходили к нему, а он даже не удосуживался встать с постели и проводить их. Ах, куда ушла эта прежняя жизнь? А виной всему события, которые произошли с ним за границей и по возвращении домой. Они выбили его из привычного русла, развеяв его блаженное состояние, словно пух одуванчика.

В темноте он направился к лицею Георге Шинкая. Когда проходил мимо крематория, к нему вернулось ощущение, что он снова вдыхает запах ладана. «Откуда, черт возьми, это ощущение?» — разъярился Ники и попытался отделаться от него, призвав на помощь образ Родики. Он будто наяву почувствовал тяжесть ее руки на своем плече и мысленно разоткровенничался: «Знаешь, это просто необъяснимо, но меня тоже шантажируют… Я хотел бы помочь тебе, Родика, дорогая. И нет моей вины в том, что моя звезда оказалась счастливее, чем твоя…»

Образ Родики, молча слушавшей его, сопровождал его большую часть пути. Удиштяну, будто пристыженный своим везением, говорил ей: «Я обманул тебя… по приказанию капитана Валера Дину. Павелеску принудил уверить тебя в реальности убежища за границей. Однако все дороги туда перекрыты… Но ты не бойся, Родика, я тебе помогу, вот увидишь…»

Образ Родики стал расплываться, и на его месте появился образ Валера Дину. Точнее, он предстал как звезда доброй надежды. Но захочет ли Дину помочь Родике, как ему? Нет, нельзя допустить, чтобы она падала все ниже и ниже. Да и капитан хорошо знает, что она лишь жертва. Родика стала не только жертвой Павелеску и его компании, но и жертвой его, Ники, бессилия. И если он не придет ей на помощь, то никогда не избавится от чувства вины. Он решил поговорить с Дину и все ему объяснить… Он должен помочь Родике.

Приняв это облегчающее душу решение, он подал знак одному из такси остановиться и обратился к шоферу, как с старому знакомому:

— Отвези домой, дружище!

Грусть не покидала Удиштяну ни во время ужина, ни после, когда он хотел забыться за чтением. В конце концов он налил себе рюмку виски, но алкоголь лишь ухудшил его и без того плохое настроение. Перед глазами у него все время стояла охваченная страхом и отчаянием Родика. Кладбище, могилы, кресты, мерцающие в черном проеме часовни свечи… Он считал себя прямо или косвенно причастным к страданиям своей бывшей жены, но повернуть назад, отступить уже не мог. Он танцевал под ту музыку, какую ему играли. Играли два совсем разных музыканта — Павелеску и Дину. И их музыка — он все с большей тревогой отмечал это — затрагивала его достоинство, унижала. Но что он мог сделать? А все началось с глупого случая в Женеве…

С досады Ники выпил еще одну рюмку виски. Алкоголь согрел его, он расслабился, голова слегка закружилась. Зазвонил телефон, но ему было лень протянуть руку и поднять трубку, хотя он знал, что на другом конце провода ее держит Валер Дину. Настойчивое дребезжание вынудило его пересилить свою лень.

— Товарищ Удиштяну? — послышался в трубке голос капитана. — Что поделываете?

Если хорошенько подумать, этот молодой офицер, занимающийся важными делами, производил хорошее впечатление.

— Да я… ждал вашего звонка.

— Не возражаете, если я загляну к вам? — спросил капитан. — Я вас долго не задержу.

— С удовольствием, — согласился Удиштяну, прикинув, что разговор о том, что произошло на кладбище, поможет ему обрести душевное равновесие.

— Через пять минут я буду у вас, — пообещал Дину.

Положив трубку, Удиштяну посмотрел на часы. Еще не было десяти. Прошедший день, наполненный непредвиденными и порой мучительными событиями, показался ему ужасно длинным. Глядя посоловевшими глазами на рюмку с виски, он улыбнулся пришедшей на ум горькой мысли. Более двадцати пяти лет он, наследник крупного торговца драгоценностями, поставщика королевского двора, делал все от него зависящее, чтобы не иметь никаких дел с госбезопасностью. В течение этих долгих лет эта организация не чинила ему препятствий. Благодаря своей высокой профессиональной подготовке он завоевал приличное положение. И вот, пожалуйста — влип по уши… Попал как муха в горячее молоко, по выражению Валера Дину.