Неизбежный финал

Он вернулся мысленно к тому, о чем они говорили с Дину несколько минут назад, довольный, что от него не потребовали отчета в письменной форме. Он отметил, что офицер вообще не делал никаких заметок, выслушивая его сообщения. Неужели у него такая хорошая память? Или он прибегает к магнитофону? В любом случае поведение Дину Ники находил деликатным. Однако с каждой новой встречей чувство унижения, вместо того чтобы ослабевать, наоборот, усиливалось, хотя в глубине души он сознавал, что таким образом отдает дань предрассудкам.

Зазвонил телефон. Ники испуганно вздрогнул и отошел от окна. Включил бра над тумбочкой. Телефон стоял на полочке возле тахты. Ники вспомнил о предположениях, высказанных Валером Дину перед уходом. Заинтригованный, он поднял трубку. Дину не ошибся — звонила Родика.

— Это я… — шепотом проговорила она.

— Рад тебя слышать.

На самом деле он не обрадовался: у него не выходили из головы слова Валера Дину. Последовала пауза.

— Положить трубку? — спросила Родика с оттенком раздражения в голосе.

— Нет-нет! — встревожился он.

— Я поступила так, как ты советовал. Мне тяжело. Я так одинока… — Она помолчала, потом спросила волнуясь: — Ники, что, если я приеду к тебе?

Он не колеблясь поддержал ее намерение:

— Давай приезжай!

Вместо ответа в трубке послышалось учащенное дыхание Родики.

— Родика, приезжай!

— Нет-нет… — передумала она.

— Я приеду за тобой…

Родика тяжело вздохнула:

— Ники, мне невыносимо трудно… Как я могу находиться среди людей? Как я могу смотреть им в глаза?

Удиштяну вдруг подумал о телефоне. Почему мысль об этом не пришла ему раньше? Они беседовали так, будто в их жизни не появились ни Павелеску, ни госбезопасность. Но Ники не запаниковал, он даже обрадовался: если его телефон прослушивается, что вполне вероятно, то Дину и его начальство смогут убедиться еще раз, что Родика уступила шантажу Павелеску вопреки своей воле, что ее мучают угрызения совести.

— Если бы не ты, я бы покончила с собой.

— Не робей, Родика! Увидишь, все кончится хорошо…

Она снова вздохнула:

— Знаешь, что он мне посоветовал? Ты будешь смеяться — посвятить себя семье и мужу. Как будто между мною и Андро ничего не случилось. Смешно, не правда ли? Думаешь, я смогу стать такой, как раньше?

— Конечно, Родика. А как же иначе?.. Вспомни, что я говорил тебе о нашем будущем…

— Ники, неужели после всего, что я тебе рассказала, после тех фотографий, которые ты видел, ты смог бы вновь любить меня?

Конечно, он должен был бы успокоить ее, сознаться, что тоже попал в историю, что Павелеску и его держит в руках с помощью компрометирующих фотографий, но он умолчал о своих приключениях в Швейцарии. А всплывшая перед глазами фотография, на которой Родика была запечатлена в объятиях Петрана, не помешала ему заверить ее, что она по-прежнему любима. И это, без всякого сомнения, было правдой.

— А еще он мне посоветовал, Ники… Это просто невероятно… Передаю дословно: «Если бывший муж будет искать встречи с тобой, не избегай его. Соглашайся на все его предложения…» Ты слышишь, Ники?

— Слышу…

— Ники, я боюсь за тебя…

Удиштяну догадался, что если бы она не сделала паузы, то расплакалась бы.

— Что им нужно? Почему они советуют стать примерной женой, а одновременно требуют не отказываться от встреч с тобой?

— Не бойся…

— Как же мне не бояться? Я втянула тебя в эту пакость… а теперь эти… Ники, — крикнула она в трубку, — уж не за тобой ли они охотятся?

— Успокойся, Родика, — произнес Ники, а сам подумал, что у того, кто подслушивает их разговор, должно сложиться очень выгодное мнение о Родике. — Не думай об этом: я сумею постоять за себя. — И, вспомнив слова Валера Дину, добавил: — Родика, они разбираются в психологии. Знают, например, что ты одинока, что ты мучаешься, что тебе необходимо с кем-нибудь поделиться…

— Ты думаешь, поэтому они и толкают меня к тебе? — спросила она, не веря его словам.

— Более чем уверен… Они убеждены, что из-за моей любви к тебе я буду твоим верным советчиком.

— Ох, так бы закрыла глаза и больше никогда не открывала!

— Родика…

— Многих бы я этим осчастливила… Ладно, ложись спать, — сказала она уже повеселее. — Как-нибудь выпутаюсь… В конце концов поступлю так, как подскажет сердце…

— Родика…

— Спокойной ночи.

Она не стала ждать, пока Ники скажет что-нибудь, и положила трубку.

Удиштяну устало опустился на край тахты, пытаясь собраться с мыслями. Его усилия были прерваны новым телефонным звонком. Услышав голос Павелеску, он скривился.

— Хочу поблагодарить вас, — заявил тот без всякого вступления. — Все о’кэй!

Удивленный такой откровенностью «шефа», Ники не успел и рта раскрыть, а Павелеску продолжал:

— Господин Удиштяну, вы слушаете меня?

— Слушаю, — наконец с трудом выговорил Ники.

— Еще один вопрос, и можете ложиться спать. Если она будет вам звонить, не удивляйтесь… Это мы посоветовали… И будьте с ней поласковее.

Как хорошо запрограммированный автомат, Удиштяну ответил:

— Все сделаю так, как она захочет.

— Держите меня в курсе. Приятных снов!