Неизбежный финал

— Придется выбрать время и прочитать вам лекцию о шпионаже. Ни одна шпионская служба, мелкая или крупная, не занимается искусством для искусства. Значит, и вопросник преследует определенную цель. Только мне об этом еще не сообщили. Может, я узнаю об этом, а может, нет…

— Как, вы заставляете меня собирать сведения о полковнике Иордаке и даже не знаете зачем? Что-то не верится.

Его реплика позабавила Павелеску.

— Господин Удиштяну, в шпионаже только два-три человека — мозг соответствующей службы — знают о подлинном размахе операции, то есть знают о ней все от «А» до «Я». Я же узнаю о ней, если вообще узнаю, лишь частично, скажем, от «А» до «Б», от «Б» до «В» и так далее.

Больше Ники ни о чем не расспрашивал. У него не было причин сомневаться в разъяснениях Павелеску. Помнится, и капитан Дину говорил ему нечто подобное. Тем временем они доехали до площади Виктории.

— Прежде чем расстаться, я хочу сообщить вам кое-что о вашей бывшей жене… Мне известно, что вы возобновили с ней связь… Это неплохо… Но у женщин есть одна особенность. Как только они попадают в постель, сразу начинают болтать…

— Уж не хотите ли вы, чтобы я шпионил за своей бывшей женой? — то ли в шутку, то ли всерьез возмутился Удиштяну.

— Что вы! Мы считаем вас ценным человеком и не станем утруждать по пустякам…

Машина остановилась у светофора на Римской площади, и Павелеску замолчал. Только после того как они тронулись дальше, он продолжил свою мысль:

— Госпожа Андроник тоже новичок в нашем деле… Не исключено, что по этой причине она будет впадать в депрессию, испытывать приступы страха… пока не наберется опыта…

«Он к тому же психолог, — отметил про себя Удиштяну, прислушиваясь к словам Павелеску с возрастающим интересом. — Он прав… Родика действительно много говорит… и настроение у нее резко меняется…»

— Я прошу вас об одном — сообщать мне, если ее состояние резко изменится. Не обижайтесь…

— Вы ничего не забываете, господин Павелеску, — искренне похвалил его Удиштяну.

— Такая у меня профессия. Меня можно сравнить со строителем: я проектирую, рассчитываю сопротивление материалов, строю так, чтобы здание было прочным… Я высажу вас там же, где подобрал, согласны?

— Согласен.

— Осторожнее с конвертом, — напомнил Павелеску. — Смотрите, чтобы никто не наткнулся на него.

Ники Удиштяну высокомерно улыбнулся и заявил:

— Ну уж это-то я как-нибудь соображу…

Через несколько минут Павелеску затормозил напротив сапожной мастерской.

Пройдя несколько шагов, Удиштяну оглянулся. Машина растаяла в ночи. Он хотел продолжать свой путь, но в это время другая «дачия» затормозила у бордюра тротуара, и из нее выскочил капитан Валер Дину в одном костюме. Он быстро подошел к Удиштяну и, не дожидаясь, пока тот протянет руку, сам схватил ее и начал сильно трясти:

— Поздравляю вас, вы были на высоте! Вы были великолепны! Товарищ Удиштяну, мое вам уважение и восхищение! Давайте немного пройдемся.

Ники был польщен, что Дину по-дружески взял его под руку. Они прошли несколько шагов к машине.

— Как мы испугались за вас!

— Как? Вы знаете, что произошло? — взволнованно спросил Удиштяну.

Капитан громко рассмеялся:

— Все знаем… Таковы уж законы шпионажа: иногда приходится подвергаться тяжелым испытаниям…

— Не хотите отметить это событие рюмочкой виски?

— Спасибо, в другой раз.

Удиштяну остановился, повернулся к офицеру и посмотрел на него со жгучим любопытством:

— Неужели вы все слышали и видели? Знаете, он хотел меня застрелить…

Валер Дину выразил свое сочувствие и попытался объяснить, каким образом ему стало известно, что произошло между Удиштяну и Павелеску в лесу:

— Наши установки все время следили за его машиной…

— Я ничего не заметил! — наивно воскликнул Удиштяну.

Капитан снисходительно улыбнулся:

— Хм, если бы нас заметили вы, заметил бы и Павелеску, и это было бы большим минусом в нашей работе.

Удиштяну по-детски удивился:

— Как, вы слышали, о чем мы говорили? Даже когда мы были в машине?

— Все… Ладно, даже если начальство меня будет ругать, я вам кое-что открою. Вы это заслужили.

Они сделали еще несколько шагов, удаляясь от дома Удиштяну.

— По фильмам вы, вероятно, имеете представление о технике подслушивания, товарищ Удиштяну? Мы установили в его машине микрофон. Наша машина, оснащенная аппаратурой подслушивания, со значительного расстояния регистрирует все, что происходит в машине и поблизости от нее. Так что я слышал все…

— Обвинения и угрозы? — недоверчиво спросил Удиштяну. При воспоминании о пистолете Павелеску у него мороз пробежал по коже.

— Вы мне не верите?! Я слышал даже, какое задание вам дали…

Удиштяну посмотрел на капитана с восхищением и протянул ему конверт.

— После изучения документа мы скажем, как вам следует поступить. А сейчас я желаю вам всего хорошего… Примите душ и выпейте рюмочку виски…

Они снова пожали друг другу руки. Удиштяну задержал на некоторое время руку Валера Дину в своей:

— Именно так проверяют агентов на надежность?

— Да.

— А если бы я во всем признался, ведь на воре шапка горит, он бы меня пристрелил?