Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно

– Да, – отозвалась Анита. – Конечно. Но папа всё равно узнал. Наверно, мама сама ему рассказала. Она любила в пылу перепалки бросить что-нибудь такое, эффектное, чтобы создать драму. Она обожала драмы. Родители всегда ругались, расходились, потом снова сходились. Мы с братом привыкли быть всегда наготове, всегда на чемоданах, чтобы чуть что – сразу к бабушке с дедушкой, пока родители разбираются со своими отношениями. – Глаза Аниты подёрнулись пеленой воспоминаний. Я почувствовал интересную двойственность: едва уловимое ощущение, что передо мной одновременно сидели и взрослая Анита, и Анита-девочка – словно квантовая суперпозиция, заигрывающая с двумя возможными реалиями. – В конце концов мама остепенилась, и в доме перестали появляться посторонние мужчины. Хотя, может, она просто стала слишком стара для таких афер. Сейчас у мамы с папой вроде всё хорошо. Но в те времена… тогда всё шло наперекосяк.

Где-то в глубине здания зазвонил телефон.

– Что вы чувствуете по отношению к матери?

Звонок оборвался.

– Сложно сказать. С одной стороны, она моя мама. Но в то же время я понимаю, что она была бестолковым родителем. Материнство её попросту не интересовало. Думаю, присмотр за детьми, игры с ними и всё прочее виделись ей смертной скукой.

Дональд Винникотт, светоч британского послевоенного психоанализа, утверждал, что детско-материнские отношения формируют базовую защиту от будущих психических заболеваний. Он уверял, что вся цивилизация стала возможной исключительно благодаря самоотверженности самых обычных матерей. В основе винникоттовской теории эмоционального развития лежит термин «поддержка», который относится не только к физическому держанию на руках, но и к любому аспекту материальной заботы: кормлению, купанию, проявлению внимания, ласкам и утешению. Благодаря поддерживающей среде младенец чувствует себя в безопасности, и благодаря ей происходит переход от зависимости к независимости. К тому же поддержка – это самый первый опыт общения с миром, и она закладывает базис для всей последующей социальной активности.

Психотерапия – своего рода такая вот поддержка, безопасное место для исследований и развития. Взаимоотношения психотерапевта и пациента, если всё складывается удачно, схожи со здоровыми отношениями родителя и ребёнка. Они как уютный дом, где можно отложить в сторону оружие и переосмыслить свой путь.

Через семь недель Анита привыкла к психотерапии и окружающей обстановке. Ей стало легче раскрываться, и я решил, что она сможет совладать с более существенным вопросами. Я хотел прощупать её ревность и понять, насколько она глубока. Самый полезный метод в данном случае – метод, который когнитивные терапевты называют «стрелкой вниз». Если изобразить его в виде рисунка, то получится вертикальная линия, состоящая из направленных вниз стрелок, разделённых вопросами; все вопросы немного отличаются друг от друга формулировкой, но по сути они об одном.

– Анита, вы когда-нибудь думали о том, как бы вы среагировали, если бы Грег и в самом деле изменял вам?

– Я была бы опустошена, раздавлена. Но вы ведь не думаете, что он изменяет? Он ведь вам ничего такого не сказал, ведь правда?

– Нет, ничего такого он не говорил, – успокоил я. – Я просто хотел узнать, что бы для вас значило это событие, окажись оно правдой.

– Что бы значило? – На секунду Анита показалась сбитой с толку, а потом сказала: – Значило бы, что он всё это время врал мне.

Она поёжилась и посмотрела на меня с подозрением – я просил её проговорить вслух очевидные вещи.

– И что бы это значило для вас? – продолжил я.

– Что ему нельзя доверять.

– А если ему и в самом деле нельзя доверять, что тогда?

– Боже! Если нельзя доверять тому, кто рядом с тобой, возлюбленному, то тогда кому вообще можно верить?

– Хорошо. Предположим, вы не можете доверять Грегу – или любому другому человеку, который встретится вам в будущем. Что это значит?

– Значит, что никакой близости не существует.

– А если так и есть, то?..

– То, значит, я одинока. – Последние слова она проронила слабым дрожащим голосом.

Анита выглядела напуганной. Наконец-то из-за шторы вышел её внутренний ребёнок: маленькая девочка, которая жадно искала любви своей эгоистичной матери – матери, изменявшей не только мужу, но и собственным детям. Маленькая Анита искала любви, но находила лишь пренебрежение и отвержение.

Эволюция позаботилась о том, чтобы дети были крепко связаны с родителями, потому что, если заглянуть в мир дикой природы, брошенное дитя – это мёртвое дитя. Соперница Аниты – женщина, которой не было, – не просто сексуальная искусительница. Она – олицетворение самой смерти. Предательство страшило Аниту, потому что оно переносило её внутреннего ребёнка, маленькую Аниту, в дикий мир далёких предков, полный жутких теней и рыщущих во тьме хищников.

Грег сидел чуть поодаль от Аниты.

– Нет нужды расспрашивать меня о моём прошлом, – говорил он. – С ним покончено, его нет. Прошлое – в прошлом.

– Почему ты всегда так упорно обходишь эту тему? – ответила Анита.

– Как ты вообще можешь говорить, что я что-то обхожу? Нет, серьёзно…