Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно

– С ним действительно очень легко. Я уже давно не общалась с кем-то, похожим на него. Наверно, с институтских времён. Мы засиживаемся допоздна, болтаем о музыке, философии, искусстве. – Её голос стал комично серьёзным. – О смысле жизни… порой мы жарко отстаиваем свои точки зрения, но, думаю, это даже хорошо. Дэн напоминает мне о том, как сильно я любила такие разговоры. Мои друзья больше не интересуются подобными вещами. Теперь они говорят только о магазинах, деньгах и карьерах. – Кассандра опустила ногу и села как обычно. – Дэн познакомил меня с одной своей подругой, Эмили. Она очень милая девушка и тоже из Австралии. В общем, Дэн говорил, как печально, что со временем наша жизнь становится всё более серой и однообразной, как всем нам промывают мозги и насколько мы стали бы счастливей, если были бы открыты новому опыту и желали экспериментировать с различными образами жизни. А затем он спросил, что я думаю о том, чтобы… – Кассандра помяла нижний край футболки. – Ну… чтобы заняться любовью втроём, с Эмили. И я подумала: ладно, почему бы и нет? То есть Дэн был прав. Мы в самом деле закрываемся от нового опыта; нам всем промыли мозги. Так что… он поговорил с Эмили и всё организовал. Эмили согласилась. Дэн скрутил пару косячков, но я сама не курила – трава слишком сильно на меня действует, – и мы втроём отправились в спальню. То же самое повторилось и на прошлой неделе. – Кассандра свела вместе кончики пальцев и постучала ими. – Я не дурочка. Я понимала, что к этому всё и идёт. Но Эмили – она слишком уж активная, и в обоих случаях Дэн просто устранялся и наблюдал за нами со стороны. И дело в том, что я-то не особо бисексуалка. То есть я в целом не против, но это не настоящая я.

– Вы говорили об этом Дэну?

– Да. И он сказал: хорошо, понятно, без проблем. Но я знаю, что он хочет, чтобы всё так и продолжалось.

– Может быть, вам стоит поговорить с Эмили?

Кассандра не обратила внимания на моё предложение; она погрузилась в себя, выискивая ответы в себе. Когда она говорила, создавалось впечатление, что она озвучивает лишь конечную мысль, а всю предыдущую цепь рассуждений долго обдумывает в одиночку.

– Он мне очень нравится, – сказал Кассандра, но голос выдал её: в нём слышался упадок эмоций, словно они, подобно лодке, резко накренились, перевернулись и пошли ко дну.

– Вы переживаете, что теперь он взглянет на вас по-иному? – спросил я. – Что потеряет интерес, и отношениям придёт конец?

Её согласие было едва уловимым, сродни лёгкой дрожи. Напряжение покинуло её тело, и Кассандра позволила себе откинуться в кресле. Руки свободно свисали по бокам ладонями вверх. Было в её отрешённости что-то посткоитальное. Она взглянула на меня завлекающе:

– Мне нравится то, как он это делает, как он двигается. Он никогда не спешит. – Она закрыла и вновь открыла глаза. – Он никогда не спешит, – повторила она, и голос её был полон самоотдачи, словно она повторяла заклинание. Автомобильные гудки за окном слились в какофонию. – Я не хочу, чтобы всему пришёл конец. Слишком рано. Не сейчас.

Сильвии недавно исполнилось тридцать, и она уже несколько лет ощущала острую неудовлетворённость: она не знала, чего хочет от жизни. Она чувствовала себя бессильной и потерянной. Её недовольство жизнью постепенно перетекло в депрессию.

– Я чувствую себя как в ловушке, – сказала она, изображая пальцами клетку, в которой она была как запертая птица. – Не знаю, как так получилось. Когда я была моложе, я была совсем другой.

Сильвия часто прибегала к таким сравнениям, противопоставляя себя нынешнюю себе прошлой. «Тогда я ощущала себя живой, не то что сейчас».

Когда Сильвии было восемнадцать, она поехала работать няней в Грецию, чтобы изучить греческий язык. Жила у обеспеченной семейной пары, Петера и Эми, и присматривала за двумя маленькими детьми. У семьи была своя вилла на одном из островов, куда они приезжали каждое лето, и Сильвия была рада отправиться вместе с ними.

– Всё было как в сказке. Мне так там нравилось. Каждый день Петер брал меня покататься на своей яхте. Он вставал на якорь в какой-нибудь бухте, мы прыгали с борта и плавали. Мы проводили вместе очень много времени, наедине, и… думаю, он соблазнил меня. Я была не очень-то против. На самом деле я даже влюбилась в него. Мы бывали близки довольно часто, и я начала чувствовать вину перед Эми. Мне совсем не хотелось обманывать её. Она всегда была так добра ко мне, и мы так хорошо ладили. Я сказала Петеру, что меня печалит сложившееся положение дел, и он сказал, что мне не стоит переживать – Эми не имеет ничего против. Она согласна. Спустя пару дней Эми сказала, что знает о том, что происходит, и с её стороны нет никаких претензий. Думаю, разговор получился довольно странным, но, если уж говорить правду, вся ситуация казалась мне странноватой, какой-то нереальной. Словно вся прежняя жизнь осталась позади, и я жила во сне.