Неизменный (ЛП)

— В любом случае я никогда не понимала зачем нужны шёлковые простыни, — прошептала я, когда мы передвигались по комнате, ища улики, доказательства и что-нибудь ужасное. — Разве они не скользкие? Я представляю себе Толстого Джека, похожего на жирную свинью в этой постели. — Я быстро покачала головой, пытаясь избавиться от мысленного образа. — Вычеркни это. Я вообще не представляю себе Толстого Джека. Гадость.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Сойера с другого конца комнаты.

— Ты никогда, ну, знаешь, раньше не возилась на шелковых простынях?

Повернувшись к нему спиной, я взялась за край рамки для фотографии, мои скрытые пальцы свернулись под рукавами моего кардигана. Я захватила его с собой на случай, если сегодня вечером мне станет холодно, но он понадобился для сокрытия отпечатков пальцев, во время задания.

Мои щеки покраснели, и мне захотелось спрыгнуть с балкона в комнате Толстого Джека. Сойер спрашивал серьёзно? Возилась ли я когда-нибудь на шелковых простынях? Настоящий вопрос заключался в том, спала ли я с кем-нибудь? Нет. Ответ был определенно отрицательным. И во всем этом был виноват он.

Не то чтобы я чувствовала, что потеряла огромный кусок моей жизни, из-за того, что никто никогда не приводил меня в их грязное логово беззакония и не валял меня по своей скользкой кровати, пока они наблюдали за своей техникой в зеркале над головой. Но всё же. Таков был принцип в этом мире.

Однако вместо того, чтобы сказать ему что-либо из этого, я солгала. Потому что именно этим я и занималась. Я была лгуньей, которая врала, чтобы выжить, чтобы расплатиться с синдикатом за какой-то дурацкий долг.

— Именно об этом я и говорю, — сказала я ему. — Я думаю, что их ценность явно преувеличенна. Не говоря уже о том, что это безвкусица.

Голос Сойера был лишен прежнего озорства, когда он сказал:

— Я и не представлял, что у тебя так много мнений о шелковых простынях.

Я взглянула на него через плечо, когда двинулась, чтобы просмотреть какие-то бумаги на столе в углу.

— Не то чтобы я придиралась ко всему этому, я просто подвожу черту под самодовольными придурками. Вот и всё.

О боже мой. О чем я вообще говорила? Я винила во всем Сойера. Он не должен был говорить так, будто у него было много опыта на шелковых простынях. Это раздражало. И было отвратительно. И превращало нормальную девушку внутри меня в зеленоглазого ревнующего монстра.

— Это довольно высокие требования, Шестёрка.

Я развернулась, пристально глядя на него через всю комнату. Он двигался параллельно мне, возле комода в углу. Комната была переполнена нашими невысказанными словами, расстроенными чувствами и постоянным притяжением между нами. Или, может быть, оно было только моим.

— Да кому нужны высокие требования? — спросила я, зная, что это разозлит его.

— Ты серьезно?

Я пожала плечами и подошла к запертому боковому столику возле французских дверей, ведущих на балкон.

— Да кто бы говорил, мистер Осуждающий. Разве не ты ушёл домой с Кристал, — как её там? — в прошлую пятницу? Очевидно, ты работал над своими невероятно требовательными навыками.

— Ты сегодня ужасно болтлива, Каро.

Он придвинулся, чтобы встать рядом со мной. Я снова почувствовала его запах, почувствовала, сквозившее в нём недовольство. И мне потребовалось всё моё мужество, чтобы не злорадствовать. Было приятно проникнуть ему под кожу. Он всегда был под моей и в моей голове, вторгался в мои решения, планы и лучшие суждения. Он всегда был рядом, неизменный во всем, о чем я думала, что делала или чего хотела. И я устала от этого.

Устала от него.

Я присела на корточки и немного поколдовал с запертым ящиком, используя шпильку и гаечный ключ. Она распахнулась, и я улыбнулась. Это я тоже ненавидела. Эту жизнь. Этот конкретный набор навыков, о котором я не просила. Тем не менее, я бы каждый день брала это на себя вместо Сойера. Я знала, как это делать. Я могла увидеть проблему и понять, как её решить.

Сойер был кем-то совершенно иным. Я не знала, как его открыть. Я не знала, как заставить его играть по моим правилам. Я не знала, как взять у него то, что я хотела, и отбросить всё остальное.

Потому что казалось, что он мог только брать у меня. А я продолжала давать ему. В любом случае, я ничего не получала взамен, и ненавидела это.

— Я всегда болтлива. — Я подскочила обратно, чтобы проверить содержимое ящика, и обнаружила, что Сойер оказался ещё ближе, чем раньше. Я повернулась, чтобы посмотреть на него. — Но суть не поменялась. Мои стандарты — это мой выбор. Как и твои.

Эти голубые глаза, в которые я так безвозвратно была влюблена, нашли мои и крепко вцепились в меня.

— Я не ходил домой с Кристал Канстановой в прошлую пятницу, Шестёрка. Я вообще никогда не ходил с ней домой. Думай обо мне, что хочешь, но у меня действительно высокие требования. И она даже близко не дотягивает до них.