Неизменный (ЛП)

Я прижала Джульетту поближе, ненавидя то, что Франческа ворошила наше прошлое, ненавидя то, что она взывала к демонам, которые до сих пор преследовали нас.

— Она была принцессой очень, очень давно.

Энергия Джульетты была заразительной и невозможно было сдержать улыбку, когда голова моей дочери так быстро крутилась туда-сюда между нами.

— Реально? С короной, платьем и целым замком?

Мы с Франческой обменялись многозначительными взглядами. Я была мамой-одиночкой, и единственной, кто помогал мне растить Джульетту, была Франческа. Жили мы втроём в трехкомнатной квартире, которая появилась у нас ещё до рождения Джульетты. Единственное общение, которое было у Джульетты вне дома, происходило в детском саду и подготовительной школе. И хотя она иногда возвращалась домой, рассказывая забавные вещи, которые она подхватила в этих местах, большая часть ее диалогов была скопирована с Франчески и меня.

Иногда это приводило к весьма интересным электронным письмам от учителей. Они не рекомендовали их детям подскакивать во время тихого часа и орать: «Может настоящий Слим Шейди встанет?» (прим.: Would the real Slim Shady please stand up? — строчка из трека Эминема The real Slim Shady).

Я винила в этом Франческу.

Подобному дурному влиянию способствовало и те коробки с пиццей, которые мы открыли, обнаружив в них наш стандартный заказ: пицца Тай Пай для нас, и с сыром и оливками для Джульетты, которую мы с Франческой неизбежно прикончили бы в районе полуночи. А Джульетте мы сказали бы, что пока она спала, её пиццу доел троль.

В восьмидесяти пяти процентах своего времени я была хорошей матерью. А в оставшихся пятнадцати я врала, чтобы доедать её еду и не чувствовать вины из-за приобретённых калорий.

Всем известно, что калории из детской еды не считаются.

Сказала женщина, которая только что отговаривала себя от нападения на вишнёвую Колу.

— Ты меня раскусила, малявка, не было у меня ни короны, ни платья, — сказала Франческа.

Джульетта оставила мне место на кухонном островке, по другую сторону от её тёти.

— Но это же самая лучшая часть! — Франческа с несогласием покачала головой. Когда мы были детьми она наотрез отказывалась носить платья. Черт, да она до сих пор отказывалась их носить.

— У меня было кое-что покруче.

Джульетта смотрела на неё во все глаза.

— И что же у тебя было?

Огонёк в глазах Франчески потускнел, а рот сжался в попытке сдержать улыбку.

— У меня была власть.

— И? — спросила Джульетта, явно не впечатлённая её словами.

Франческа тоже почувствовала это и подняла ставки:

— И прислуга.

Джульетта склонила голову и снова захихикала. Сложно было сказать, поверила ли она Франческе, но, по крайней мере, ей было весело. Что же касалось меня, я была практически готова к тому, что в любую секунду к нам постучит Департамент полиции Фриско и потребует объяснить принцессой чего конкретно была Франческа.

Интересненький бы вышел разговор.

— Что будем смотреть? — спросила я, чтобы поменять тему.

Джульетта не раздумывала. Она вскинула руки и закричала, через чур громко для квартиры с картонными стенами:

— Принцесса-невеста!

Я послала Франческе беспомощный взгляд.

— Опять?

— Это тема нашего вечера. Её любимая, кстати, — ответила Франческа. — Посмотри на её лицо. Как я могла ответить нет?

Я даже не положила сумочку и пакет со вкусностями в прихожей. Но когда Джульетта смотрела на меня своими кристально-голубыми глазами, я знала, что она намеревалась получить всё, что пожелает, чем бы это ни было. Вот это была власть. Она может и не понимала значение этого слова, но владела ею в полной мере.

Но если отбросить шутки в сторону, то я считала себя хорошей матерью. Я была строга, когда это было необходимо. Не баловала её. У неё был неизменный режим сна и подходящие по возрасту домашние обязанности. Но когда она смотрела на меня этим щенячьим взглядом своих огромных, невинных глаз, я просто не могла сопротивляться, она брала своё.

Так что, возможно, я баловала её больше, чем хотела признавать.

Но она была послушным ребёнком.

Я опустила сумочку рядом с обувью и приготовилась к тому, что мной будет командовать четырёхлетка, за которую я несла полную ответственность.

Сложив руки перед собой, она быстро заморгала и прошептала:

— Мамочка, ну пожалуйста!

Вот и всё. Победа. Она меня сделала.

Пытаясь сохранить суровое выражение лица, я сказала:

— Как пожелаешь, Принцесса Какашка.

Мы втроём разразились диким хохотом, растворяясь в этом вечере и позабыв об остальном мире, занимаясь нашим обычным пятничным весельем. После пиццы мы все вместе свернулись на диване и лопали попкорн и сладости. Джульетта уснула на середине фильма, а мы с Франческой досмотрели его до конца. Как обычно.

Это было нашим обыденным делом в течении последних трёх лет. С тех пор, как Джульетта начала интересоваться телевизором. В течении недели я не разрешала смотреть телевизор, но пятничный вечер был посвящён просмотрам кино.