Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города

Деятельность слуг церкви заключалась в том, чтобы искать по городу и за его пределами незахороненных покойников и предавать тела погребению по христианским обычаям. Занятие было не только благородным, но и востребованным. В XVI веке, когда образовалось братство, еще не существовало бюро похоронных услуг. На достойную могилу могли рассчитывать либо богачи, либо члены церковных организаций. Все остальные должны были выкручиваться собственными средствами. Порой у бедняков и крестьян их не хватало даже на то, чтобы нанять извозчика и доставить умершего на ближайшее кладбище. Неудивительно, что вдоль дорог, в лесах и полях сбрасывали трупы, которые становились добычей диких зверей или, всеми забытые, просто разлагались.

Из-за близости к реке братья «доброй смерти» вылавливали немало тел из вод Тибра. Утопленниками могли быть как утонувшие (плавать тогда мало кто умел), так и жертвы заказных убийств или самоубийцы.

Несколько десятилетий братство ютилось под кровом разных церквей прибрежного района. Пока наконец в 1572 году конфрерия не приобрела землю в конце виа Джулия для строительства собственной штаб-квартиры. Помимо церкви в ней разместили зал для собраний и молитв и обширное кладбище, которое простиралось до берегов Тибра. После строительства набережных в XIX веке от него ничего не осталось, кроме небольшой подземной крипты.

Папа римский официально признал братство в середине XVI века и настоял, чтобы в названии новой церкви упоминалась не только смерть, но и молитва, иначе звучало мрачновато. В обязанности братьев входили не только поиски умерших, но и 40 часов ежемесячных молитв за упокой их душ.

Трудовая статистика сборщиков трупов впечатляет. Согласно церковному архиву, за три века деятельности братья отправили в последний путь более чем 8600 умерших – в среднем 25 в год.

Хроники также описывают случай невероятной отваги братьев.

В 1598 году крупнейшее в истории Рима наводнение затопило кладбище у реки.

Могилы размыло, останки вынесло в Тибр. Члены конфрерии закатали рукава и отправились в плавучую спасательную миссию аж до городка Остии близ моря, чтобы вернуть хотя бы часть унесенных водой тел.

Церковь полностью перестроили в XVIII веке, сохранив от старого здания мраморные плиты, которые висят по бокам от входа.

На обеих изображена аллегория смерти – крылатые скелеты.

Один держит табличку на латыни: Hodie mihi, cras tibi («Сегодня – я, завтра – ты» – веет угрозой), под которой предлагается оставить в отверстии пожертвование на «вечное пламя в кладбищенской лампе».

Второй скелет удобно расположился на скамье, закинув ногу на ногу.

Он склонился над умершим, и надпись внизу поясняет происходящее еще одним призывом к благотворительности: «за упокой несчастных усопших, найденных в полях». Чтобы не оставалось сомнений в том, что персонаж с картинки не просто прилег вздремнуть на сенокосе, утомленный зноем после плотного обеда, Смерть держит над телом крылатые песочные часы. Такие же изображены в рельефе над входом в церковь – это элемент герба конфрерии, помимо черепа и костей.

Песочные часы, как символ скоротечности жизни, часто встречаются в барочных церквях. Роскошный экземпляр оставил Джан Лоренцо Бернини в соборе Св. Петра в Ватикане у надгробного памятника папе Александру VII Киджи. Словно парящий в воздухе крылатый скелет из бронзы вытянул вверх правую руку с песочными часами, одновременно прикрывая лицо левой, притянув за уголок покрывало – настолько мягкое в искусной драпировке, как будто созданное не из мрамора, а из бархатной парчи.

Жизнь так коротка, и смерть придет к каждому – не посмотрит на положение в обществе и толщину кошелька. Она безлика и беспощадна, а песочные часы непрерывно роняют песчинки, ведя обратный счет. У каждого они свои, и никто не знает, сколько песка насыпали в его часы. Как капли или минуты до неминуемого конца.

Вероятно, в те времена подобное зрелище действовало на прохожих угнетающе.

Суеверные римляне избегали называть прямо некоторые явления – смерть, болезни, стихийные бедствия – из страха накликать беду.

Что вполне объяснимо: продолжительность жизни была меньше, медицина оставляла желать лучшего, процент детской выживаемости был печальным. Среднестатический римлянин прошлых веков видел призрак крылатого скелета с песочными часами куда чаще.

С легкой руки поэта Джузеппе Джоакино Белли к смерти прилепилась новая кличка. В одном из сонетов на римском диалекте он упоминает скелетов на фасаде церкви: Commaraccia secca de Strada-Giulia arza er rampino. «Костлявая кума с Юлиевой дороги поднимает косу». Выражение заимствовал режиссер Бернардо Бертолуччи для своего первого полнометражного фильма, вышедшего на экраны в 1962 году. La commare secca (в русском переводе – «Костлявая смерть») – детективная драма, рассказывающая о расследовании убийства проститутки, чье тело обнаружила полиция.