Неизвестная блокада

Интеллигенция, которая могла бы внести организуюшее начало в стихийно развивающееся недовольство народа, была раздроблена и не помышляла о своей прежней роли в обществе, роли оппозиции. Творческая интеллигенция (писатели) по-прежнему уповала на милость власти, напоминая ей слова Горького о том, что «писателей надо подкармливать» или же просто пользовалась в силу своей ангажированности некоторыми преимуществами нахождения рядом с властью¹³⁶.

С другой стороны, голод был тем общим бедствием, которое могло очень быстро «навести мосты» между людьми в борьбе за выживание. Особенность момента состояла в том, что на фоне всеобщего озлобления масс (цитируя «характерные высказывания» о настроениях масс в сводке 6 ноября 1941 г., УНКВД приводило слова авторов писем, задержанных военной цензурой, о чрезвычайной степени озлобления людей, о том, что «никто не доволен», что «народ прямо кричит», «в массах такое озлобление, что трудно себе представить», что «на дыбы все встанут»)¹³⁷ все большее количество людей начало осознавать, что худшее впереди, что рассчитывать на облегчение положения не приходится.

Одни предрекали неизбежность «голодного бунта черни, который будет поддержан «всеми», другие высказывали надежду на скорую победу немцев, которые не только накормят, но и разрешат частную торговлю, третьи, еше сохранив доверие к власти, требовали хлеба, угрожая при этом забастовкой или погромами магазинов. Примечательно, что подобные настроения высказывали не только рядовые домохозяйки, но и комсомольцы¹³⁸.

В корреспонденции ленинградцев в той или иной форме ставился вопрос о смысле войны и страданий, которые выпали на их долю. «Защищая город, вы защищаете власть, а нас, ваших жен, матерей и дочерей своим упорством обрекаете на голодную смерть» — рефрен некоторых писем на фронт, а также анонимок, отправлявшихся от имени общественных организаций Кировского завода, «40 домохозяек Володарского района», женщин Ленинграда. Одно из них было адресовано на фронт:

«...Дорогие мужья и братья! Прекращайте борьбу и сдавайтесь. Вы там мучаетесь, а мы мучаемся здесь с детьми. Нет наших больше сил, мы на ногах не стоим от голода. Сдавайтесь, надоело жить в голодной, пропитанной кровью, стране»¹³⁹.

Трудно сказать, какое дальнейшее развитие получили бы настроения, если бы не выступление Сталина 6 ноября 1941 г. После долгих месяцев молчания Сталин наконец-то обратился с речью к уже почти разуверившемуся в своих руководителях народу. Несомненно, это выступление дало людям надежду, успокоило сомневающихся и позволило власти выиграть столь необходимое ей время для того, чтобы полностью сконцентрировать все усилия на московском направлении.

По данным военной цензуры, следствием обращения Сталина к народу было то, что вдвое сократилось количество исходящей корреспонденции с негативными настроениями¹⁴⁰. В спецсообщении УНКВД от 13 ноября 1941 г.¹⁴¹ отмечалось, что подавляющее большинство трудящихся Ленинграда, обсуждая доклад Сталина, указывало, что:

а) выступление т.Сталина подняло боевой дух ленинградцев, вселило в них непоколебимую веру в победу над врагом,

б) т. Сталин внес полную ясность в создавшейся обстановке войны, выбил почву у враждебных элементов, распространяющих ложные и провокационные слухи,

в) с большевистской прямотой т.Сталин вскрыл причины временных неудач Красной Армии и наметил пути для обеспечения разгрома немецко-фашистских войск,

г) реальная помощь со стороны Англии и Америки, открытие второго фронта против Германии ускорит гибель германского фашизма ¹⁴².

Доклад Сталина не у всех вызвал энтузиазм. Как отмечалось в спецсообщении УНКВД, «враждебно и пораженчески настроенные элементы подвергали его критике». По данным УНКВД, «антисоветские и политически неустойчивые элементы к речи товарища Сталина отнеслись отрицательно. Они выражают сомнение в правдоподобности приведенных в докладе фактов, заявляют, что доклад никаких новых реальных перспектив для успешного разгрома гитлеровской Германии не открывает»¹⁴³.

В приведенных УНКВД высказываниях, охарактеризованных как «антисоветские», выражалось неверие в помощь Англии и Америки, которые «помогают только на словах, потому что ненавидят СССР», разлагающую роль «указников» (т. е. лиц, отбывавших наказание за нарушения трудовой дисциплины и призванных в армию), об ошибках довоенного периода, в том числе передаче Германии передовых военных технологий в самолетостроении и т. д.¹⁴⁴ Подобные настроения преимущественно высказывались представителями интеллигенции. Наиболее резким было заявление заслуженного артиста республики Студенцова, который был вскоре арестован:

«Перед смертью не надышишься. Если бы в самый разгар его [Сталина] речи сверху прилетел бы гостинец в виде однотонной бомбы, финал был бы блестящим и наиболее приемлимым для всех. Сталин решил в последний раз потешить свое сердце аплодисментами»¹⁴⁵.