Неизвестная блокада

В декабре органами УНКВД был изъят анонимный документ, адресованный «рабочим завода им. Марти». В этом документе содержался призыв к организации забастовок и выступлению против советской власти:

«Долой войну, долой этот строй, который уничтожает нашу жизнь. К 25 декабря надо восстать. На Кировском заводе уже бастовали, но рановато. До 23-го надо сговориться по цехам, а 24-го связаться цеху с цехом. 25-го утром к работе не приступать, но только всем организованно — одиночек расстреляют. Вперед рабочий класс, рви оковы рабства, не верь врагам»²²⁴.

В конце декабря — начале января 1942 г. на Московском вокзале были обнаружены листовки, которые, как впоследствии выяснилось, были написаны рабочим. Главным в них был призыв решительно действовать, преодолеть боязнь власти:

«Граждане! Долой власть, которая нас заставляет умирать с голода!»

«Граждане, громите склады и магазины, нас обворовывают подлецы, заставляя умирать с голода. Долой голод, мы еще живые люди, будьте решительны».

«Граждане, идите в райкомы, требуйте хлеба. Долой вождей». «Граждане! За что нас обманывают и не дают пищи. Долой райкомы. Открыть фронты и всем уйти из города! »

«Граждане! Войска уводят из города, а нас заставляют умирать с голода. Долой наших вождей!»²²⁵.

Недовольство условиями жизни в городе переросло в нелояльность по отношению к режиму и более того, в желание и готовность выступить против него. Это не могло не вызвать ответной реакции со стороны власти. «С целью пресечения в Ленинграде антисоветской деятельности» начальник УНКВД П.Кубаткин наметил проведение следующих мероприятий:

а) аресты активных участников вскрытых повстанческих формирований;

б)вербовка агентуры из повстанчески настроенной среды для внедрения через нее в активно действующие группы;

в)розыск авторов антисоветских листовок и анонимок, призывающих к организованным выступлениям против советской власти²²⁶.

Немецкая разведка также сообщала о нарастании недовольства в Ленинграде. Не без удовлетворения СД информировала свое руководство в Берлине о росте антисемитизма, о случаях нападений на женщин-евреек в очередях за хлебом и о пассивности милиции, которая предпочитала не вмешиваться. Отмечалось, что население со злорадством говорило о судьбе евреев в случае прихода немцев²²⁷. Сводки № 13 и 14 «Разведка Петербурга» службы безопасности соответственно от 24 декабря 1941 г. и 19 января 1942 г. содержали примеры, свидетельствовавшие о «нарастании антисемитизма, который проснулся в русских», об «открытом обсуждении еврейского вопроса», введении в повседневный обиход слова «жид», о «линчевании» евреев и т. п.²²⁸

Усталость и плохое продовольственное снабжение, по мнению СД, стали причинами роста забастовочных настроений на предприятиях города в декабре 1941 г. Увеличение норм выдачи хлеба в январе не привело к улучшению настроений, поскольку оно сопровождалось отменой выдачи ряда продуктов, которые до сих пор входили в рацион ленинградцев. Немцы отмечали, что «относительно будущего города господствующим настроением является пассивное отчаяние. Несмотря на все старания пропаганды вновь возбудить надежду на снятие блокады, преобладает общее убеждение, что советская власть уже не так сильна, чтобы изменить судьбу города. Напротив, достаточно распространенным является раздражение в отношении немцев, которые все не берут Ленинград. Однако с захватом Петербурга немцами более не связывается таких ожиданий, какие были осенью».

Появившаяся было надежда на то, что худшее позади, связанная с увеличением нормы выдачи хлеба с 25 декабря (после объявления об этом люди плакали, обнимались, поздравляли друг друга, благодарили вождей: «Будет и еще прибавка хлеба, ведь товарищ Сталин знает о нашем положении в Ленинграде», «он никуда из Москвы не уехал, он сам в кольце находится и нас спасает»²²⁹⁾ вскоре исчезла в связи с тем, что карточки полностью не отоваривались.

Наряду с этим, даже после повышения норм выдачи хлеба УНКВД информировало Москву о наличии отрицательных настроений, очень точно поставивших «диагноз» и объяснивших реальные причины неудач. В частности, разговоры о победах (как и повышение норм) воспринималось как пропагандистская акция с целью подъема настроений, отсутствие хлеба «свидетельствует о нашей неорганизованности, о провале власти», об отсутствии настоящего патриотизма в рядах Красной Армии, а также талантливых полководцев, «как Тухачевский», которые «уничтожены». Будущее страны представлялось как неизбежна я эволюция в сторону западных демократий: «Через сближение в войне с демократическими странами у нас восторжествует буржуазная демократия»²³⁰.

Как уже отмечалось, в конце декабря—феврале 1942 г. происходил стремительный рост отрицательных настроений, достигших уровня 20%. Это была максимальная цифра, отражавшая количественную сторону зафиксированных органами НКВД негативных настроений за весь период блокады. В среде интеллигенции все чаще стали говорить о самоубийстве: