Неизвестная книга наркома внутренних дел Н. И. Ежова

О своих изменнических намерениях и расчетах рассказали на следствии главари бухаринско-рыковских антисоветских организаций. Вот что показал РЫКОВ:

«…Все мы считали, что угроза войны неуклонно возрастает, что она может разразиться каждый год и что военные затруднения нам необходимо использовать для захвата власти.

Такая установка была связана с нашей пораженческой позицией в войне СССР с капиталистическими государствами, которую мы занимали. Для организации государственного переворота в обстановке войны мы хотели в первую очередь заручиться поддержкой со стороны фашистской Германии, роль которой в организации войны является решающей. Такая поддержка со стороны немецких фашистов была связана, конечно, с необходимостью существенных уступок им…

В своей международной ориентировке мы также исходили из того, что нужно получить поддержку со стороны международной буржуазии в нашей деятельности и успех своей контрреволюционной, буржуазно-реставраторской работы в СССР связывали (переговоры КАРАХАНА), в частности, с прямой поддержкой со стороны фашизма».

(Из показаний РЫКОВА, 29 июля 1937 года).

Бухаринцы-рыковцы не могли скрыть того, что они прибегали к помощи фашизма, так как отчетливо сознавали свое полное одиночество в стране. Заклятые враги советского народа, они могли рассчитывать только на вооруженную поддержку германского, польского и японского фашизма.

БУХАРИН показал следующее;

«Убийство С. М. КИРОВА разоблачило перед страной истинный характер троцкизма и зиновьевщины, методы их нелегальной деятельности. Представление о том, что троцкисты и зиновьевцы являют собой течение в рабочем классе, фракцию в социалистическом лагере, представление, которое в течение ряда лет все мы активно протаскивали в сознание масс, – было разрушено. Маска была сорвана. Словом, троцкисты и зиновьевцы предстали перед массами Советского Союза в своем действительном свете, как террористы и убийцы и агенты международного фашизма.

Совершить государственный переворот, свергнуть советскую власть и создать правительство из правых, троцкистов и зиновьевцев, как мы предполагали это сделать, об этом после убийства КИРОВА нельзя было и думать.

Нам совершенно ясно было, что на следующий день после переворота, а может быть, и в тот же день, массы разнесли бы нас в клочья. Мы, несомненно, столкнулись бы с неимоверным сопротивлением внутри страны, со второй гражданской войной, в которой имели бы против себя пролетариат, все колхозное крестьянство, трудовую интеллигенцию – иначе говоря, всю страну. Не было никаких надежд и на Красную армию, кроме небольшой кучки заговорщиков.

Без поддержки извне, без реальной силы серьезно помышлять об осуществлении наших планов – нельзя было.

Крупнейшим фактором, сыгравшим свою роль в новой ориентации всех антисоветских сил, в это время была победа фашизма в Германии и его укрепление, а, следовательно, и приближение военной опасности. Бешеная подготовка Германии к войне (эко номическая, дипломатическая и чисто военная) была у всех на виду, и сомнения здесь были невозможны. Японская агрессия на Дальнем Востоке создавала такую же опасность на другом, противоположном фронте. Наконец, переориентировка Польши с Франции на Германию точно так же служила добавочным симптомом новой, чреватой важнейшими последствиями международно-политической конъюнктуры.

В связи с этим в центрах наших организаций начались разговоры об использовании складывавшейся ситуации, причем инициатива здесь принадлежала троцкистам вообще, лично Троцкому в частности и в особенности».

(Из показаний БУХАРИНА, 14 июня 1937 года).

В центре бухаринско-рыковской антисоветской организации не было никаких разногласий по вопросу о линии на провокацию войны и на поражение советской власти.

Показания БУХАРИНА точно так же, как и других участников правого центра, не оставляют в этом никаких сомнений.

«…В верхушке правых пошли разговоры и обмен мыслями в связи с международной конъюнктурой и известными установками троцкистов.

ТОМСКИЙ в беседах со мной по этому вопросу признавал возможным использования и войны для свержения советской власти, и предварительных соглашений с Германией. Позиция РЫКОВА была такова же.

Я не возражал против самой идеи сговора с Германией».

(Из показаний БУХАРИНА, 14 июня 1937 года).

Бухаринско-рыковская антисоветская организация точно так же, как и троцкисты-зиновьевцы, не ограничивалась «идейными» установками в вопросе о связи с фашистскими государствами в борьбе за поражение Советского Союза. Бухаринцы-рыковцы усиленно старались осуществить эти установки на практике. Прямая измена советской власти советскому народу, беспримерное предательство советской страны – вот, что определяло всю деятельность бухаринско-рыковской антисоветской организации.