Неизвестная пьеса Агаты Кристи

— Жаль, я не знал раньше, что господин Климов работает в магазине «Дубленки, кожа, меха». То есть основной поставщик — фирма «Таежное золото», которая почему-то не зарегистрирована ни в одном административном и налоговом органе? Сырец шел, да? Выделывали-то шкуры хоть в Хабаровске или прямо в тайге, на какой-нибудь базе в нанайском селе? И вряд ли вы такую богатую добычу проворачивали через один магазин! Наверное, все вещевые рынки были задействованы, и даже, возможно, не только в Нижнем Новгороде? А чем вам не угодил бедняга Корнюшин? Не предоставил достаточного количества гробов для транспортировки товара? Шутка, шутка. Нет, конечно, все проще: делиться со старинным другом не захотелось, да? Вы и вправду надеялись уладить дело миром, когда прилетали в Хабаровск, или пудрили мозги приятелю, чтобы умер счастливым?

Климов не ответил. Он явно был удивлен — ждал-то совсем другого разговора.

— А как вы поладили с Иваном? — спросила Женя. — Он ведь ненавидел вас так же, как остальных, — почему же стал вашим послушным орудием? И почему после смерти Стоумова прошло столько лет, прежде чем он поднял руку на Полежаева?

Климов молчал.

— Погоди-ка, — сказал вдруг Олег. — Как же я сразу не понял!.. Иван не убивал Полежаева, вот в чем все дело! Стоумова — да. Очевидно, встретились они случайно, по пьянке, у Ивана еще горела душа… Но думаю, эта смерть его так потрясла, что он как бы замер на несколько лет. Вернулся к работе — тогда-то и начал появляться в Нижнем, встретился с Эммой. А потом случайно погиб Полежаев. Это, похоже, был просто несчастный случай, не имеющий отношения ко всей истории со спектаклем. Некую мистическую связь в этом усмотрели, пожалуй, только двое: Аделаида и вы. А потом вы встретили Ивана… Где?

Климов не проронил ни звука.

— Да, мы можем только предполагать, — пробормотала Женя. — Но выясним, выясним! Ваша теща работает в областной, в нейрохирургии, — что-то с этим связано, конечно? Какие-то болеутоляющие для Ивана, потом наркотики? Чем вы держали его, чем дергали, чтобы вам и невинность соблюсти, и капитал приобрести? Как оживили в нем прежних, уже забытых демонов? Ведь то, что он говорил сегодня, — это бред больного человека, бред безумца!

Климов шевельнулся:

— С ним — что? Он жив? Я слышал выстрелы…

— Почему же не бросились на помощь, раз слышали? — с ненавистью спросил Олег. — Он-то к вам пришел — тогда, на даче Корнюшина, помните?

Климов только коротко выдохнул — и опять умолк.

— Ну, с Корнюшиным все ясно, — безнадежно махнув рукой (потому что ничего не было ясно, ничего!), сказала Женя. — А Неборсина убили почему? Он вам тоже дорогу перешел? Или из застарелой, патологической ревности? Но это ведь тоже болезнь, тоже сумасшествие… А зачем с Алиной и Аделаидой надо было расправляться? Заодно? Для пущего эффекта?

— Вы что, думаете, его так просто было остановить? — хрипло, словно через силу, выговорил Климов. — Еще неизвестно, кто был чьим орудием. Сами видели — сумасшедший! Вбил себе в голову, что нужно всех, всех… даже верил иногда, что Кольку Полежаева тоже он прикончил. Да черт его знает, может, и в самом деле он!

— А вы его не разубеждали, правда? Скорее наоборот! — кивнула Женя. — Всех-всех, говорите? А как же он вас живого отпустил — там, в конюшне? Это ведь не я ему помешала — Ваныча там и близко не было.

Климов слабо дернулся, но опять смолчал. Женя долго смотрела на его блеклое, почти не различимое во тьме лицо, как вдруг Олег резко подался вперед, будто что-то хотел сказать, и в то же мгновение Женю тоже осенило:

— Так это вы… сами? Сами?! Но ведь Балтимор мог забить вас до смерти!

— Балтимор меня только разок саданул — и все, — с ноткой торжества ответил Климов. — Я нечаянно подставился: задумался, зашел сзади, а он этого терпеть не мог, если помните. Ну, дал он мне крепко. Я отлетел к стенке — и вдруг меня словно пронзило: вот мой шанс! Я подозревал, что Ванька скоро за меня примется, он все время выворачивался из рук, я каждую минуту должен был ждать от него какой-то пакости. Не зря же он в манеж пристроился! А тут получалось — сама судьба меня наказала. Конечно, пришлось Балтимора огреть как следует, чтобы буйствовать начал, чтобы правдоподобно все выглядело. Но я лежал в мертвой зоне, он меня не мог зацепить, а на лежащего человека даже такая сволочь, как Балтимор, не наступит. И Ванька поверил, отвязался!

Климов возбужденно хохотнул — и словно спохватившись, оборвал эту безудержную, захлебывающуюся речь, даже отвернулся.

— Да, хитро, — пробормотала Женя. — Теперь вы были в безопасности и могли подобраться к Корнюшину. Но ради бога, объясните, зачем вы все-таки выдали Ивану Аделаиду? Она сегодня утром звонила Лере, поздравляла с днем рождения, да? Вы сами вытянули из Аделаиды, где она находится, или Лерочка помогла? Она что, в курсе дела?

— Никто не в курсе, — прошипел Климов. — Понятно? И дела никакого нет! Спросите Ивана, если хотите что-то узнать, а меня оставьте в покое!