Неизвестная Россия. История, которая вас удивит

Латинский язык, который был родным для большинства населения бывших римских провинций, превратился в сакральный, будучи языком Священного Писания, богослужения. Средневековая латынь вовсе не являлась мертвым языком. Любой житель романской Европы даже сегодня сможет без словаря разобрать несложную фразу на латыни. Другое дело, что в не римских частях Европы латынь была понятна только немногим образованным людям. Вместе с тем, являясь языком высокой культуры, сакральным языком, она становится и языком власти. Нужно понимать, что лексически народные языки еще долго не могли выразить не только сложность и образность христианских текстов, но и множество юридических и политических понятий. Понадобятся столетия развития новых языков Европы, пока эти задачи окажутся им по плечу, точнее, по языку. В XIV веке появляются первые переводы Библии. Этого требуют не только еретики, но даже вполне респектабельные монархи Европы. Правда, монополия латыни в духовной жизни закончится только с Реформацией, впрочем, в научной сфере латынь будет влиятельна еще в XIX веке, а в юриспруденции, ботанике и медицине сохранит свои позиции по сей день, хоть и на уровне терминологии.

Осознание преемственности от Рима, преклонение перед ним обеспечило сохранение не только богословской традиции античности, но и светской языческой литературы – от философов до поэтов. Более того, некоторые язычники стали непререкаемыми авторитетами наравне с отцами Церкви. Таков Аристотель, которого, начиная с XIII века, принято было просто называть «Философ», или Птолемей. Из-за отрицания предложенной Птолемеем геоцентрической картины мира пострадало потом немало ученых. Доставалось и радикальным читателям Платона, вечного антипода Аристотеля. За критику Птолемея, и Аристотеля в частности, преследовали Джордано Бруно, который в 1600 году погиб на костре. Часть вины за его смерть лежит и на обожествлении античного наследия, хотя Бруно, конечно, придерживался весьма еретических воззрений на Христа и Деву Марию.

Средневековая система образования, оформившаяся уже в эпоху Каролингов в VIII–IX веках, восходила к позднеантичному канону из семи свободных искусств, которые подразделялись на тривиум и квадривиум. Тривиум включал грамматику, диалектику и риторику. Отсюда слово «тривиальный», то есть троепутный – так называлась начальная ступень образования. Квадривиум объединял дисциплины более высокого уровня – арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Лишь после всестороннего освоения этих искусств можно было приступить к цели и смыслу интеллектуальной жизни, как их понимали в Средние века, – к интерпретации Священного Писания, теологии. Таким образом, огромный пласт знания, научного и светского, был освящен и оправдан конечной целью его освоения и прочно введен в обязательную программу для любого образованного человека. Отсюда и высокий изначально духовный статус университетов, которые появляются в Западной Европе с конца XI века и закрепляют традицию восхождения к вершинам академического признания по лестнице научных степеней. Они присваиваются экспертным сообществом на основе защиты тезисов в ходе публичного диспута. Так начинается время очкариков – неудивительно, что впервые очки для чтения были изобретены в Европе, а именно в Италии в конце XIII века. Интеллектуальный труд, озаренный Божественным сиянием, становится важнейшим социальным лифтом. Начиная с XII века он возносит на вершины христианского мира безродных докторов, которые занимают высшие посты в римской курии и даже сам папский престол, проникают к дворам светских правителей, тесня военную аристократию. Сила знания признается равной силе крови, силе оружия или силе денег.

Я все это так подробно описываю, чтобы сказать, что ничего подобного на Руси никогда не было и быть не могло. Она находилась за пределами pax romana. Даже само применение к России терминологии из истории Западной Европы – вроде понятий «Средневековье» или «Возрождение», – кажется непозволительной натяжкой. Русская античность – это дремучий непролазный лес, который и в XIV веке возрождать было глупо. Он и так стоял повсюду.

Растленная, презираемая всеми народами Византия

Россия называет себя наследницей Византии. Одни гордятся связью с этой страной, другие начиная с Чаадаева возводят к Византии, особенно к ее религии, все несчастия нашей родины. Хочу успокоить последних и огорчить первых – Россия не является наследницей Византии. Это политический миф, созданный в Московии в конце XV–XVI веке и усвоенный без всякой критической проверки в источниках как националистами, так и западниками нового времени.