Неизвестная сказка Андерсена

И в этот момент когтистая лапа крысиного колеса рвет нить. Глаша просыпается.

– Какой страшный сон, – говорит мальчик Тени, и та соглашается, просто чтобы не обидеть его. На самом деле Тени приходилось видеть сны куда более страшные. И возможно – Тени никогда не уверены в происходящем, – они были не просто снами.

– Я не люблю крыс. И лягушек, – мальчику хочется говорить, ведь говорить с Тенью легко, она никогда не станет смеяться над ним. И ректора в сон не пустит. – А почему она замолчала? Она сможет говорить? Потом? И что будет дальше?

У девушки на фото была хорошая фигура, рыжие волосы и серая кожа. То ли свет в морге был тому виной, то ли специфическая обстановка, которая вносила в снимок долю унылости, то ли фотограф, не сумевший справиться с техникой. Но итог один: потерпевшая не выглядела человеком, скорее уж манекеном на складе манекенов. И от этого Ричарду Ивановичу стало совсем тошно.

Об Эльке он старался не думать, но мысли упрямо лезли, прогрызая в выстроенной годами стене отчуждения ходы, через которые просачивалось горе.

– Итак, это Сапонкина Анна Владимировна, двадцать пять лет, не замужем, детей нет, – монотонный Серегин голос отвлек. – Что интересно, при ней были документы на другое имя.

– Фальшивые?

В другой раз Серега на глупый вопрос ответил бы глупой шуткой, но теперь лишь кивнул – да, фальшивые. А интересно, зачем? Получается, девица пришла устраиваться на работу под чужим именем?

– Заметь, из всех кандидаток у нее самое впечатляющее резюме, – продолжил Серега, подталкивая папку с документами. – Я проверял. А еще в списке ряхинском ее фамилия, ну фальшивая естественно, обведена была. Думаю, он собирался ее принять. И думаю, что девица пришла в «Анду» не случайно.

Какая уж тут случайность. Сапонкина Анна Владимировна, двадцати пяти лет отроду явно была засланным казачком. Только вот кто-то ее вычислил на подлете и убрал. Вопрос – кто?

– А еще Анна Владимировна, которая настоящая, еще неделю назад тянула трудовую лямку на фирме «Фарма», – скаламбурил Серега. – И была не кем-нибудь, а личным секретарем замдиректора Евгения Сухицкого…

Фамилия знакомая, слышал уже. По делу слышал. Голова не варит совершенно. Вот и приходится листать бумаги, всматриваться в буквы, пытаясь вытащить то, скрытое, что позволило бы создать если не теорию, то хотя бы ее призрак. Будет ниточка, будет и клубочек, покатится, полетит по тропинке, глядишь, и выпутается.

Только пока нитки путаются.

Убита Анна Владимировна – это минус.

Убита Анечка, секретарь Ряхина, – еще один минус.

Убита Элька – к минусам же.

Исчезли сам Ряхин и изобретатель, вокруг которого все завертелось. Что понятно? А ничего не понятно. Только чудятся кораблики по серой глади пруда, красные листья и желтая трава, опутывающая Элькины ноги.

Телефон зазвонил – спасибо, отвлек, номер незнакомый, ну да это не столь важно, Ричард Иванович был благодарен звонившему за передышку.

– Алло? – с той стороны сип и пощелкивание, точно часы вплотную к будильнику поставили. – Алло, я слушаю.

– Извините… это Ричард Иванович Стеклов? Прошу прощения, я просто не уверен, что это нужный номер, но…

– Ричард. Иванович. Стеклов.

Улыбается с фотографии мертвая Анна Владимировна. «Фарма», «Анда», изобретение…

– Простите ради бога! Это Влад! Влад Камелин! Вы помните, я Элькин муж? Я… Вы извините, но я не с совсем обычным вопросом, скорее даже с необычным. Я знаю, что вы с Элькой не очень ладите, вы и на нашей с ней свадьбе дали понять…

– Ближе к делу.

– Ох, простите, ближе… понимаете, мы поссорились. Все иногда ссорятся, но… дело в том, что на этот раз серьезно. Элька попросила развода.

– Она или вы?

– Я? – собеседник удивился. Нарочито, ярко, не по-настоящему. – Я настоял на разводе? Это она так сказала? Господи, я уже и не знаю, о чем думать теперь! Поймите, я бы никогда… в нашей семье не принято разводиться, понимаете? Но… да, признаюсь, у нас были проблемы. Но у кого не бывает?

– У меня, – Ричард сказал и понял: правда. Какие проблемы, если жена мертва? Взяла и ушла, разом убив все возможные и невозможные конфликты. Это ведь так просто: умереть, уйти и видеть сны… или не видеть ничего.