Неизвестная война. Записки военного разведчика

Может быть, именно поэтому Анвар и решил немного отдалить от себя бывшего дуканщика. И именно ему он предложил сформировать отряд самообороны и объявить о своем переходе на сторону народной власти.

В качестве пункта постоянной дислокации Анвар разрешил Исмаду с его отрядом разместиться в кишлаке Нари-Калан. Придумывать формальный повод для ухода Исмада из банды не пришлось. Все и так знали о его разногласиях с Анваром. И о неуживчивом характере бывшего дуканщика. К тому же у Исмада в прошлом были некоторые контакты с хадовцами. Краем уха Анвар о них что-то слышал. Хотя вполне возможно, что это были только слухи.

Исмад отнесся к новому поручению со свойственным ему спокойствием. Он никогда не тратил лишних слов и эмоций на такие пустяки. Никто не мог запретить ему убивать шурави. Все остальное же было только словами, сотрясающими воздух. Исмад же всегда предпочитал словам дела.

Спорить с Анваром бывший дуканщик считал не только бесполезным, но и опасным занятием. В отличие от Хайрулло, Анвар был сильным и жестким главарем. И бесконечно испытывать его терпение не решался даже Исмад. Поэтому уже через две недели Исмад вышел на связь со своим старым знакомым, начальником ХАД провинции подполковником Вахидом. Чем несказанно удивил последнего.

Вахид прекрасно знал о «художествах» своего бывшего подопечного. И о его непримиримости. Но Исмад знал о том, что именно Вахид «сдал» его царандоевцам. Ситуация была запутанной, но оба сделали вид, что забыли о прошлом. Нужно было жить дальше, и если груз прошлых обид мешал, от него нужно было избавиться. Ко всему прочему Исмаду нужно было выполнять поручение Анвара. А Вахиду представилась возможность отчитаться перед своим руководством об «успешном завершении многоходовой комбинации, проведенной сотрудниками ХАД и им лично, по организации перехода одной из банд на сторону народной власти». Да, появление Исмада оказалось как нельзя кстати! К тому же Вахид искренне верил, что сможет и дальше управлять своим подопечным, как и раньше. Он ошибался.

Тем не менее уже через несколько дней в Нари-Калан пришел агитотряд с мукой, продовольствием и боеприпасами (оружия, правда, в этот раз Исмаду не привезли, а он особенно его и не просил). А всем советским заставам в этом районе передали информацию о том, что банда Исмада стала «договорной». Кишлак Нари-Калан стал «мирным». И открывать огонь в его направлении теперь категорически запрещено.

Для Сергея Карпова все происходящее стало большой новостью. Переход Исмада на сторону народной власти был слишком неожиданным. Тем более что кроме запрета на открытие огня в направлении этого кишлака больше ничего не изменилось. Люди Исмада все так же продолжали выходить на «баграмку» (дорогу Кабул — Баграмский перекресток) и обстреливать наши колонны. Для них мирный договор ничего не значил.

Двадцать первого февраля с командного пункта батальона предали приказ «семьсот двадцать первого» (комбата) об усилении бдительности. Оказывается, на двадцать пятой заставе пропал Радик Махмудов, командир взвода с минометной батареи. Вышел после обеда в дукан и не вернулся. Труп Радика нашли только утром. Двадцать пятая застава находилась довольно далеко от Нари-Калана, но Сергей почему-то сразу же подумал об Исмаде. Тому были причины. Через три дня люди Исмада обстреляли бензовоз, шедший на девятую сторожевую заставу. Лишь чудом обошлось без жертв. На просьбу Сергея обработать виноградник, из которого велась стрельба, огнем из миномета комбат устроил ему настоящий разнос. Виноградник примыкал к теперь уже «мирному» кишлаку. А еще через два дня из Нари-Калана ракетой был сбит наш штурмовик Су-25. Летчик катапультировался. Прикинув в уме место его возможного приземления, Сергей поставил задачи танкистам и минометчикам по организации заградительного огня на случай, если там появятся духи. А сам на боевой машине пехоты с несколькими бойцами устремился на выручку летчику.

Можно было особенно не спешить. Летчика явно относило ветром к девятой сторожевой заставе. И в этот момент к нему потянулись тоненькие ниточки трассирующих пуль. Стреляли со всех сторон. Из духовских укрепрайонов и «мирных» кишлаков, из непримиримых банд и договорных отрядов. Казалось, что стреляли из каждого дома и каждой крепости. Стреляли из карабинов, автоматов, ручных пулеметов и даже из двух ДШК. И самый плотный огонь по летчику велся из Нари-Калана.

Этот кишлак находился ближе остальных к месту предполагаемого приземления летчика. И, видимо, поняв, что живым захватить его не получится, духи решили, что и жить летчику тогда совсем необязательно.