Неизвестная война. Записки военного разведчика

Но дни его были сочтены. Теперь оставалось лишь превратить эту груду мяса в свиные котлетки, вырезку, грудинку и прочие деликатесы. Проблема возникла на ровном месте. Отец сказал, что не может зарезать Борьку. Это заявление было подобно грому средь ясного неба. Потому что кроме отца больше свина резать было не кому.

Отец родился в деревне. И зарезать свинью для него не было проблемой. Но, похоже, с этим Борькой было связано слишком много переживаний, надежд и ожиданий и он перестал быть обычной свиньей. А стал чуть ли не членом семьи. Зарезать «члена семьи» отец не мог. А потому сделать это предложено было мне. Можно подумать, это я заводил этого поросенка!

Отец купил бутылку водки. Сказал, что это традиция. Выпил почти целый стакан. И после этого начал рассказывать мне, как и что я должен делать. На мое шутливое замечание, что водку должен пить тот, кто «режет», последовал вполне резонный ответ:

— Но ты же не пьешь. Зачем переводить хороший продукт?

Затем отец начал объяснять мне, куда я должен попасть ножом.

— Пап, да не суетись. Я все сделаю…

Я взял штык от немецкой винтовки, что подарил мне бывший войсковой разведчик Коля Белянин. И направился к сараю. Отцу предложил подождать меня у дома. Не хотел, чтобы он смотрел. Но отец не согласился.

— Я должен… попрощаться. И должен… присутствовать.

Что еще он должен и зачем, мне было непонятно. Но когда он попрощался с поросенком, я зашел в загон к Борьке. И сделал то, что должен был сделать…

Потом отец не разговаривал со мной два дня. Я не мог понять почему. Пока на третий день его не прорвало.

— Так нельзя! Ты его… Как человека. Так нельзя…

Что я мог ему ответить? Что он считает меня убийцей? И думает, что убивать людей и свиней для меня — плевое дело?

В первый же вечер мама устроила отцу настоящий скандал.

— Ты что, совсем с ума сбрендил? Сын только что вернулся… Вернулся из ада. А ты его заставляешь снова…

Отец только сутулился. И виновато улыбался. Что он мог сказать ей в ответ? Когда-то он и сам был солдатом. И прекрасно понимал, что это была работа, которую кто-то должен был сделать. И какая разница, когда и откуда ты вернулся?

Рассказы

Тандыр

В августе 1986-го молодым лейтенантом довелось мне принимать мотострелковый взвод и сторожевую заставу на горе Тотахан в окрестностях Баграма. Личным составом, вооружением и техникой взвод был укомплектован по штату. Всего хватало. И продовольствия, и боеприпасов. А чего-то даже было в излишке. Так, в башне командирской боевой машины пехоты имелось характерное отверстие для проветривания, явно не предусмотренное техническими характеристиками. Это был след от кумулятивной гранаты, которой местные душманы недавно пометили машину. На стрельбу и передвижение машины это отверстие никак не влияло. А при отсутствии кондиционера воспринималось экипажем вполне себе положительно. Хотя и служило постоянным поводом для шуток и насмешек других экипажей.

А чего не пошутить, когда если есть повод! Это когда душманы обстреляли батальонную водовозку, было не до шуток. Вообще-то старенький ЗИЛ с пятитонной цистерной, в которой боец из взвода обеспечения раз в неделю привозил на заставу воду с фильтровальной станции, душманы обстреливали довольно часто. Водитель водовозки раз за разом ставил деревянные заглушки в пулевые отверстия, вешал свой бронежилет на дверцу машины и продолжал возить воду по заставам. Но в этот раз серьезно был поврежден двигатель. И две недели нам приходилось обходиться своими силами — возить воду из речки Барикав, что протекала у самого подножия Тотахана. Вода была мутная. Никаких фильтров у нас, разумеется, не было. Из-за высокогорья вода кипятилась плохо. Бойцы мучились животами. А сам я вскоре очутился в баграмском инфекционном госпитале с тифом. Через неделю с гепатитом туда же привезли нашего ротного. По его настоятельной просьбе мне пришлось покинуть инфекционку. Комбат, конечно же, поругал меня для приличия за то, что я сбежал из госпиталя. Но он и сам прекрасно понимал, что кому-то нужно командовать заставой. И кажется, втайне даже был рад, что проблема с поиском временной замены командира восьмой сторожевой заставы разрешилась сама собой.

На Тотахане меня ждала неприятная новость. При недавнем обстреле заставы душманами один из эрэсов (реактивных снарядов) угодил в самое ее сердце. В тандыр — большую печь кувшинообразной формы, в которой повар выпекал лепешки. Продовольствие завозилось на заставу раз в месяц. Вместо хлеба привозили муку. И лепешки были не просто альтернативой хлебу, но еще и излюбленным лакомством многих из нас.