Неизвестная война. Записки военного разведчика

Мало кому в жизни удавалось это почувствовать. Но в тот день он почувствовал, что «поймал волну». После нескольких учебных засад они наконец-то вышли на реализацию разведданных. По сведениям нашей агентурной разведки, в ближайшие день-два в районе кишлака Ахмедзаи должен был пройти караван с оружием. Его и решено было перехватить.

Все складывалось как нельзя удачнее. Ночью его разведчики смогли незаметно пройти мимо духовских наблюдателей. Вышли на точку. Замаскировали свои позиции. Оставалось только дождаться вечера, когда должен был появиться караван.

Утро прошло спокойно. На рассвете в небольшом ущелье, где его разведчики устроили засаду, пастух прогнал небольшую отару овец. Ближе к обеду какой-то старик провез на своем ишаке вязанку хвороста…

Но все это было неважно. А важным было то, что из точки А в точку Б вышел духовский караван с оружием. Что в точке Б его ждали наши разведчики. И они точно знали, что сегодня удача будет на их стороне.

Разведчики привычно вели круговое наблюдение. Но дорога была пуста. А потому появление двух наших штурмовиков в небе невольно привлекло их внимание. Как и два пуска из переносных зенитно-ракетных комплексов (наших ПЗРК «Стрела-2М» или английских «Блоупайпов») по ним с соседней горки. Штурмовики сделали противоракетный маневр. Выплюнули навстречу ракетам несколько тепловых ловушек. И в это время с горки по ним выпустили еще одну ракету.

— Твою ж мать! — не удержался замкомвзвода Саша Хливный. — Сбили, товарищ лейтенант! Он и сам видел, как две ракеты пролетели мимо. А третья попала во второй самолет. Все это было как в замедленной съемке. Как-то нереально. Как-то немного отстраненно. И их не касалось. До тех пор пока они не заметили небольшую точку, отделившуюся от самолета буквально за мгновение до взрыва. Вскоре эта точка превратилась в парашютиста. И судя по всему, сбитый летчик должен был приземлиться прямо им на головы.

«Вот тебе и “поймать волну”! Вот тебе и караван! — подумал он с легкой досадой. — Накрылась засада медным тазом!»

Он вспомнил летчика, которого не смог спасти в прошлый раз. И сообразил, что единственный шанс спасти этого — не дать духам догадаться, что здесь есть кто-то «посторонний». Потому что не раз уже слышал от ребят из баграмского разведбата о патологической ненависти душманов к нашим летчикам. Чем она была вызвана: большими потерями, что наносила наша авиация духам? Или же, как шутили разведчики, тем, что, летая высоко, наши самолеты не дают спокойно спать их Аллаху? Или же ненависти не было, а были лишь высокие гонорары за сбитые самолеты? Но факт оставался фактом: за нашими летчиками они охотились как ни за кем другим. И если не было возможности захватить их живыми, прилагали все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы уничтожить. Как это выглядит, он уже видел.

Сбитого летчика отнесло метров на двести от их позиций. Ловить больше было нечего! Нужно было сворачиваться, подбирать летчика и выходить к своим. По радиостанции он вызвал бронегруппу.

И хорошо, что ему хватило ума сразу же не отправить за летчиком парочку своих разведчиков. В горячке летчик мог принять их за духов и открыть по ним огонь. Нужно было дать ему пару минут, чтобы осмотреться, прийти в себя. Определиться, где свои, где чужие. Тем временем наблюдатель доложил о двух бурбухайках (машинах) с духами. Судя по всему, душманы решили захватить летчика живым. Вскоре из-за поворота выскочили две легковушки. В бинокль не трудно было рассмотреть вооруженных людей в машинах.

«Человек 6–8. Не больше, — подумал он. — Справимся».

До подхода бронегруппы оставалось минут пять. За это время его ребята превратили обе машины в решето. Нужно было спуститься к машинам, забрать оружие. Но наблюдатели доложили о трех грузовиках, выехавших из кишлака Ахмедзаи. Веселье начинало становиться затяжным. А втягиваться в бой было нельзя.

Тем временем подошли две его БМП-2 (боевые машины пехоты)[1]. Они с ходу открыли огонь по душманам. Возможно, не слишком прицельный. Но братьев-моджахедов он остановил. На некоторое время. Этого времени разведчикам хватило, чтобы запрыгнуть на БМП. Они подобрали летчика. И уже через полчаса были у своих. Летчик был легко ранен, и они сразу же завезли его в баграмский медсанбат. В спешке даже не спросив, как его зовут.

Засада была провалена. Вернувшись в батальон, он доложил об этом комбату. И о сбитом летчике, которого они подобрали. Комбат ничего не сказал в ответ. Но в глазах у него был немой укор. Захваченный караван — это захваченное оружие. Захваченное оружие — это орден комбату. И может быть, парочка медалей разведчикам. А спасенный летчик — это всего лишь спасенный летчик!