Неизвестная жизнь писателей, художников, композиторов

Брошенный женой, измученный безденежьем, он, чтобы заглушить свое горе, отправлялся к собутыльникам и пил. О кутежах Грина ходили легенды. Об этом же пишут в своих воспоминаниях и мемуарах многие очевидцы. «Пили, сознаться, много и шумно», – рассказывал Соколов-Микитов. «Это было в 1915 году… Александр Степанович много говорил, много пил мадеры» – это воспоминание Студенцовой Екатерины…

В это же время он пытается найти замену Вере Павловне. И, наконец, осенью 1918 года женится на некоей Марии Долидзе. Однако союз этот оказался непрочным, и уже зимой 1919 года они расстались…

Со своей третьей женой – Ниной Николаевной Коротковой – Грин познакомился в 1917 или в начале 1918 года в Петрограде. В этот период она работала в газете «Петроградское эхо». Ей было 23 года. Она окончила с золотой медалью гимназию, два года проучилась на Бестужевских курсах. Молодая, симпатичная, озорная. А он – почти старик, длинный, худой, угрюмый, некрасивый, с узким извилистым носом. К тому времени она успела побывать замужем, но муж ее погиб в Первую мировую, о чем тогда она еще не знала.

А весной Короткова неожиданно заболела. Причем болезнь была достаточно серьезной. И мать отправила дочь к родственникам, проживавшим в подмосковном селе. Перед отъездом Грин подарил Нине свои стихи. Обещал приехать, но не смог. Думал, что ее уже нет в живых.

Новая встреча с Коротковой произошла спустя три года, в феврале 1921 года на Невском. Теперь Нина Николаевна была уже молодой вдовой. Жила она в Лигове, а работала медсестрой в сыпнотифозном бараке в селе Рыбацком, куда и ездила через Питер. Грин предложил заходить к нему в Дом искусств («Диск»). При первой встрече он вел себя очень деликатно. Совсем не пил. Когда она пришла в «Диск» в третий раз, Грин осмелел и поцеловал ее в щеку и, ни слова не говоря, убежал. А она, ошеломленная, стояла столбом посреди комнаты, словно не понимая, что случилось.

7 марта 1921 года они поженились. А за два дня до этого события Грин предложил Нине стать его женой. Она взяла день на раздумья и, после долгих размышлений, согласилась. А ведь ее предупреждали об алкоголизме писателя, и она сама видела его несколько раз пьяным в 1918 году. Но, предлагая себя в мужья, Грин, словно упреждая ее вопрос, сам сказал, что два года уже не пьет и в дальнейшем пить не будет. Она ему поверила, но, соглашаясь, тем не менее поставила условие, что в любой момент может уйти. Но не ушла, хотя ей и пришлось, как выяснится позже, пережить столько, сколько, наверное, не доводилось ни одной из писательских жен.

В первые три года, пока Грин не пил, они жили счастливо, любовно и дружно. Да и в творческом плане 1922–1924 годы были для Грина наиболее плодотворны. Он много писал, его любезно встречали в редакциях и издательствах, исправно печатали. И семья, пользуясь плодами его трудов, жила спокойно и сытно. Но с появлением денег Александр Степанович стал опять погружаться в богемную жизнь. И чем больше появлялось у него денег, тем круче, с дореволюционным размахом он пил.

«Пробуждение. Утром чуть свет опять за водкой. Кооператив у меня напротив. Высокий, всклокоченный, тощий, с бутылкой белоголовки в левой руке и непостижимым бредом в голове Грин», – вспоминает молодой писатель Шепеленко, на время ставший собутыльником Грина.

«К концу ужина, длившегося часа два с половиной, он (Грин) уже был совершенно пьян. Поднимаясь с тем или другим тостом, шатался. Заметила, как хозяин дома незаметно отодвигает от него бутылки, но Грин тянет их к себе. Пьян был не один он. Но Грин был пьян больше всех и шумнее всех. После ужина пошли в гостиную, начались танцы. Беседуя с какой-то дамой, я сидела в стороне. Подошел Александр Степанович. Он был в лоск пьян. Галантно изгибаясь, он пригласил мою соседку на танец. Та, видимо, не очень заметив его состояние, пошла с ним в вальсе. Грин толкал танцующих. Какой-то даме, зацепив, разорвал платье, чуть не уронил свою даму. Та, увидев состояние своего кавалера, закончила танец. Грин подвел ее ко мне, усадил и побежал, как он сказал, принести для нас чего-нибудь прохладительного. И… пропал. Через довольно долгий промежуток времени вернулся, еще больше шатаясь и неся два стакана с красным вином. Подошел, совершенно заплетающимся языком предложил нам выпить, но не удержал равновесия, пошатнулся и все вино вылил на меня и светлое платье моей собеседницы. Он пытался рукавом вытереть испорченное платье, пошатнулся и упал на пол. Я пыталась поднять его, но не смогла. Подбежали гости и подняли окончательно опьяневшего Грина. Хозяин сказал, что после ужина Александр Степанович заходит в столовую, выпивает остатки из бутылок, ищет вино в буфете – оттого его так и развезло» – это уже воспоминания жены писателя.