Читаем Неизвестные рассказы сыщиков Ивана Путилина, Михаила Чулицкого и Аркадия Кошко полностью

– Прежде всего, я должен остановить ваше внимание на том, что найдены были все части тела без исключения, хотя они были брошены в разных местах. Из этого обстоятельства я делаю очень важный вывод. Я утверждаю, что брошены были части трупа или вчера поздно вечером, или сегодня рано утром, чуть свет. Если бы они пролежали там дольше, то, во всяком случае, их заметили бы люди или нашли бы их собаки и вороны. Хоть одна часть тела да пропала бы или была бы изгрызана или исклёвана. Таким образом, нами установлено уже время, когда был брошен труп.

– Согласен. Дальше.

– Осматривая местность, я заметил, что на снегу, около того места, где лежали части тела, были только следы поднимавшего их дворника и собаки. Других следов не было. Поэтому, несомненно, что бросали части трупа с дороги. По этой дороге ездят только на больших простых деревенских санях. Среди следов от этих саней выдавался только один след городских извозчичьих саней. Извозчик проехал дальше последних домов, доехал до поворота дороги и круто повернул обратно. Из этого обстоятельства я делаю второй вывод: кто-то катался. В эту местность извозчики ездят редко. Поэтому я думаю, что мы легко разыщем того извозчика, который или вчера вечером, или сегодня утром возил женщину кататься по этой улице. От извозчика мы узнаем и приметы седока, и место, куда он его отвёз.

– Почему вы думаете, что преступник была женщина, а не мужчина?

– Мужчина не стал бы крошить труп только для того, чтобы его бросить. Просто бросил бы его в прорубь или в снег. Это соображение общее, но есть и детали, доказывающие, что преступление совершено женщиной. Труп был вынесен на улицу в дамском саквояже. На голове я нашёл приставшую к волоскам пудру. Мне показалось даже, что от волос шёл слабый запах духов. Рассматривая труп, я, кроме того, заметил, что разрезан он неумелой слабой рукой и, по всей вероятности, простым столовым ножом. Это доказывается неправильными надрезами кожи, излишними порезами. Рука дрожала, нож скользил. Сил отделить сразу ножку или ручку не было. Работа приостанавливалась на время и снова начиналась. При взгляде на труп впечатление получалось такое, что резала труп или слабая детская рука, или рука матери, которая в этой сверхчеловеческой для неё работе видела единственный путь к своему спасению.

– Да, тяжело было матери, если сделала это она. Должно быть, она страшно потрясена и лежит теперь больная. Вы склоняетесь к тому, что она из интеллигентного общества?

– Не из аристократии и не из богатой семьи. В высшем свете сумели бы своевременно принять меры против нежелательных родов. Если бы нельзя было устроить вытравление плода, уехали бы заграницу. Скрыть роды дома здесь в Петербурге, при известном штате прислуги и при большом количестве знакомых, немыслимо. Если бы особа эта была со средствами, она поступила бы, наконец, в секретный родильный приют. Нет, мы имеем дело с одинокой бедной девицей, употребляющей, однако, пудру и духи. Женщина рабочего класса просто бросила бы труп в прорубь. Эта же боится идти на реку. Она сознаёт, что своим костюмом привлечёт внимание прохожих. Не мыть же бельё пойдёт она к проруби! Всякий догадается, что или топиться, или бросать что-нибудь в воду.

– Зачем ей понадобилось разрезать ребёнка на части?

– Врач, несомненно, прав, утверждая, что разрезано было тело после смерти, потому что нет ни капли крови, нет кровоподтёков. Всё это только подтверждает моё предположение о том, что действовала здесь мать ребёнка. Сначала она скрывает труп, прячет его. Потом, не находя больше возможным держать его у себя, решается унести его из дома и бросить. Просить кого-нибудь оказать ей помощь, быть её сообщником она не смеет, да и, возможно, что у неё нет ни одного близкого ей человека. Идти одной на реку, на кладбище, на окраину города она боится, да и не в силах. Она придумывает нанять извозчика и отвезти труп подальше. А вдруг кто-нибудь заметит?! Мысль её быстро работает. Каким образом вынести труп, чтобы никто не заметил, ни первый встречный, ни извозчик? Завернуть во что-нибудь? Свёрток всё-таки будет порядочный, заметный. Придётся оставить или бросить, не разворачивая, но по оставленной с трупом вещи, простыни или платку могут добраться до неё. Положить труп в саквояж? Но он не влезает туда. Остаётся только одно – разрезать труп на части, положить в саквояж и дорогой постепенно разбрасывать. Ей кажется, что другого выхода нет, и она приводит свой план в исполнение. Отрезанную голову она кладёт на дно саквояжа, и к ней пристают остатки пудры.

– Не могу не согласиться с вами, потому что вы все свои выводы основываете на фактах. Из долгой практики я знаю, что у нас в России 99 процентов преступлений совершаются совершенно просто. Стоит только задаться мыслью, что какое-нибудь преступление совершено с особенною целью, таинственно, и тогда можно сказать наверняка, что раскрыто это преступление не будет.

На следующий день во всех газетах появилось сообщение о страшной находке.

Перейти на страницу:

Все книги серии Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции
Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

«Мы – Николай Свечин, Валерий Введенский и Иван Погонин – авторы исторических детективов. Наши литературные герои расследуют преступления в Российской империи в конце XIX – начале XX века. И хотя по историческим меркам с тех пор прошло не так уж много времени, в жизни и быте людей, их психологии, поведении и представлениях произошли колоссальные изменения. И чтобы описать ту эпоху, не краснея потом перед знающими людьми, мы, прежде чем сесть за очередной рассказ или роман, изучаем источники: мемуары и дневники, газеты и журналы, справочники и отчеты, научные работы тех лет и беллетристику, архивные документы. Однако далеко не все известные нам сведения можно «упаковать» в формат беллетристического произведения. Поэтому до поры до времени множество интересных фактов оставалось в наших записных книжках. А потом появилась идея написать эту книгу: рассказать об истории Петербургской сыскной полиции, о том, как искали в прежние времена преступников в столице, о судьбах царских сыщиков и раскрытых ими делах…»

Валерий Владимирович Введенский , Иван Погонин , Николай Свечин

Документальная литература / Документальное
Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей
Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей

Этот сборник является своего рода иллюстрацией к очерку «География зла» из книги-исследования «Повседневная жизнь Петербургской сыскной полиции». Книгу написали три известных автора исторических детективов Николай Свечин, Валерий Введенский и Иван Погонин. Ее рамки не позволяли изобразить столичное «дно» в подробностях. И у читателей возник дефицит ощущений, как же тогда жили и выживали парии блестящего Петербурга… По счастью, остались зарисовки с натуры, талантливые и достоверные. Их сделали в свое время Н.Животов, Н.Свешников, Н.Карабчевский, А.Бахтиаров и Вс. Крестовский. Предлагаем вашему вниманию эти забытые тексты. Карабчевский – знаменитый адвокат, Свешников – не менее знаменитый пьяница и вор. Всеволод Крестовский до сих пор не нуждается в представлениях. Остальные – журналисты и бытописатели. Прочитав их зарисовки, вы станете лучше понимать реалии тогдашних сыщиков и тогдашних мазуриков…

Валерий Владимирович Введенский , Иван Погонин , Николай Свечин , сборник

Документальная литература / Документальное

Похожие книги