Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты

— Дю Барнстокр. Нет, дитя мое. Это было бы слишком элементарно. Держать в рукаве таких опасных тварей…

Брюн отдирает от губы окурок, осматривает его и тычет пепельницу на стойке.

— Вы мне лучше сигаретку сотворите… — ворчит «оно». Дю Барнстокр вздыхает, разводит руками и снова их сводит. Между пальцами у него дымится сигарета, и он с поклоном протягивает ее Брюн.

— Вот это другое дело, — говорит Брюн. Глебски подходит к ним.

— Простите, — говорит он. — Где я могу найти госпожу Сневар?

Брюн тычет рукой с сигаретой в сторону.

— Туда, — говорит «оно».

Инспектор идет в указанном направлении, откидывает портьеру, входит в полутемный коридор и толкает дверь с табличкой «КОНТОРА».

В залитой солнцем комнате — письменный стол, несколько стульев, тяжелый стальной сейф. Из-за стола навстречу Глебски поднимается миловидная женщина лет тридцати пяти в меховом жилете поверх ослепительно белой блузки, в спортивных брюках и пьексах.

— Госпожа Сневар? — осведомляется Глебски.

— Да. Чем могу служить?

— Я из Мюра. Полицейский инспектор Петер Глебски.

— Прошу садиться, — говорит госпожа Сневар и садится сама. Глебски садится по другую сторону стола.

— Итак? — говорит он.

На лице госпожи Сневар появляется выражение озадаченности.

— Простите? — говорит она.

— Что у вас тут случилось?

— У нас? Тут? Не понимаю…

— Вы — госпожа Сневар? Хозяйка этого отеля?

— Да…

— Разве не вы вызывали полицию?

— Я?! — Пораженная госпожа Сневар приподнимается со стула. Несколько секунд они смотрят друг на друга. Затем Глебски расстегивает портфель, достает телеграфный бланк и протягивает через стол.

— Значит, это не ваша телеграмма?

Госпожа Сневар читает телеграмму, затем качает головой и возвращает ее инспектору.

— Подписано моим именем, Кайса Сневар, все верно… Но я никаких телеграмм не давала. И ничего такого у нас никогда не случалось, никто не рубил лыжи топором, никто шины у автомобилей не портил…

— Та-ак… — говорит Глебски. — Телеграмма передана в Мюр по телефону от вас сегодня в час ночи. Это мы проверили. Кто мог это сделать?

— Понятия не имею… В час ночи? Сегодня? Нет, не знаю. Ночью я спала…

— В номерах телефоны есть?

— Нет. Только здесь, у меня… — Она указывает на телефон на столе. — Разумеется, есть еще таксофон в холле… Может быть, оттуда?

— Может быть… — Глебски тянется к телефону. — Вы разрешите? — Он набирает номер. — Капитан? Это Глебски. Да, я на месте. Рад сообщить, что ничего здесь такого не произошло… Да, ложный вызов… Да нет, нет, все правильно, я только что говорил с хозяйкой, она ничего не знает… Что? Да, было бы неплохо, но для этого требуется пустяк — выловить этого типа… Что? Ладно, можно попытаться, тем более что место здесь чудесное… Нет-нет, я шучу, конечно… Хорошо. Завтра к двум вернусь… А? Ага… Какая-какая настойка? Понятно. Непременно… Ладно. Привет.

Глебски вешает трубку и откидывается на спинку стула.

— Насколько я понимаю, — говорит госпожа Сневар, — кто-то из моих гостей…

— Увы! — говорит Глебски.

— Я приношу глубочайшие извинения, господин инспектор. У меня нет слов…

— И не надо, — прерывает ее инспектор добродушно. — Я, знаете ли, давно уже вышел из того возраста, когда возмущают ложные вызовы. И вообще, нет худа без добра. Я с удовольствием проведу у вас день и ночь за казенный счет. Что это у вас тут за знаменитая эдельвейсовая настойка?

— Господин инспектор! — торжественно произносит госпожа Сневар. — Отель постарается загладить свою невольную вину всеми средствами, какие только есть в его распоряжении. Начиная от эдельвейсовой настойки и кончая самым благоустроенным номером… Она встает. Глебски тоже поднимается.

— Прошу за мной, — говорит госпожа Сневар. Они проходят по коридору и выходят в холл.

У стойки бара произошли некоторые изменения. Дю Барнстокра уже нет, Брюн стоит за стойкой и отмеряет в высокий стакан прозрачную жидкость из квадратной бутылки, а на табурете перед стойкой восседает румяный красавец-гигант, этакий белокурый викинг в лыжном костюме, и еще возле стойки стоит, ссутулившись, маленький бесцветный человек в мохнатой дохе и длинноухой меховой шапке, с отечным неприятным лицом.

Госпожа Сневар берет инспектора за локоть и подводит к бару.

— Господа, — произносит она. — Позвольте представить вам нашего нового гостя…

— Петер Глебски, — говорит инспектор. Белокурый гигант, широко ухмыляясь, отзывается:

— Олаф Андварафорс, к вашим услугам.

— Хинкус… — бурчит малорослый.

— Как? — переспрашивает инспектор.

— Хинкус! — пискляво орет малорослый. — Ходатай по делам несовершеннолетних! Дадут мне наконец мою бутылку? Или так и будут весь день меня знакомить? Знакомят и знакомят, то с одним, то с другим…

— Ну-ну, нечего скандалить, приятель, — добродушно произносит Олаф Андварафорс — Извините за знакомство…

Брюн достает из-под стойки бутылку и швырком сует ее Хинкусу.

— Берите ваше пойло и скройтесь с глаз! — говорит «оно».

— Брюн! — сердито произносит госпожа Сневар.

— А чего он, на самом деле… Не умеет себя вести, так сидел бы дома, нечего по отелям разъезжать!

— Я на свои деньги разъезжаю! — вопит Хинкус — Я не позволю всякому сопляку…