Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы

Интересно, что русское правительство, нарочито декларируя плохое отношение к военнопленным, исподволь старалось им помогать. Так, долгое время думали, что Бернская секция помощи русским военнопленным действует на пожертвования и благотворительность. Однако выяснилось, что средства в Швейцарию шли из России, в том числе из личных средств самого императора. Правда, в 1916 году, когда пайковые выплаты внутри России (денежная помощь семьям призванных солдат) превысили миллиард рублей — треть госбюджета, — помощь прекратилась. К сожалению, именно в это время наступил период общего ухудшения продовольствования русских военнопленных в Центральных державах, и теперь трагизм пленения стал, несомненно, преобладать над желанием уцелеть в империалистической бойне.

Однако в еще худшем положении, нежели военнопленные, находились интернированные — так называемые гражданские пленные. Помимо военнопленных, в тылах воюющих государств содержалась масса интернированных, заподозренных (практически всегда — необоснованно) в шпионаже и сочувствии к неприятелю. Сюда отправлялись как подданные неприятельских держав, почему-либо оказавшиеся с началом войны на ставшей мгновенно вражеской территории, либо те категории собственного же населения, что могли быть обвиненными в сотрудничестве с врагом.

Количество этих несчастных было громадным. Например, на 10 сентября 1915 года в Германии, по немецким же данным, находились 913 172 русских военнопленных и 73 934 гражданских пленных. Но это далеко не полные данные. Немецким исследователем утверждается, что «в годы Первой мировой войны в плену в Германии находилось 6 млн чел.: солдаты и гражданские лица, женщины и дети. Около 3,8 млн из них были военнопленные и интернированные гражданские лица из России».[193] Неясно, идет ли здесь речь о всех Центральных державах или только о Германии. Но даже и в лучшем случае общее количество русских военнопленных составило около двух с половиной миллионов человек. Следовательно, 1 300 000 — это гражданские пленные. В то же время в России гражданские пленные: 250 000 германских и 80 000 австро-венгерских подданных.[194]

Как делали гражданских военнопленных? Очень просто. Например, в имении А. И. Богданова при селе Богородицкое Барятинской волости Усманского уезда Тамбовской губернии распоряжался управляющий, германский подданный, некий М. Герцог. По обвинениям Главного совета Союза русского народа 8 августа 1914 года полицейские структуры отстраняют управляющего от должности, начиная расследование. Суть обвинения — «открыто восхваляющий немцев и поносящий русских. Пользуясь экономической зависимостью местного населения от имения, он с наступлением войны умышленно угнетает это население, лишая его и заработков, и аренды в имении…».

По проведенному расследованию обвинения не подтвердились, однако тем не менее 23 августа М. Герцог по распоряжению тамбовского губернатора был выслан в Кострому «в качестве военнопленного».[195] Очевидно, что местные крестьяне, жаждавшие улучшения условий аренды, просто-напросто донесли на несговорчивого управляющего.

Мы говорим «очевидно», потому что фонд департамента полиции периода Первой мировой войны пестрит доносами с мест, сообщавшими в полицию о тех или «предательских» проступках отдельных лиц. С 1915 года, когда неприятельские подданные «закончились», будучи отправленными в глубь страны в качестве «гражданских пленных», в измене стали обвинять и русских дворян. Почти всегда завуалированной целью этих доносов выступали экономические интересы: в годы войны крестьяне уже начинали сводить свои счеты с помещиками, чтобы закончить этот процесс во время аграрной революции 1917–1918 гг.

Однако и здесь в числе «застрельщиков» оказалась Ставка. Верховный главнокомандующий уже осенью 1914 года напутствовал премьер-министра И. Л. Горемыкина: «Считаю необходимым просить вас о безотлагательном принятии самых суровых и решительных мер относительно подданных воюющих с нами государств без различия общественного положения на всем пространстве империи, приравняв их к военнопленным».[196] Отнюдь не советская власть первой обозначила проблему «немцев Поволжья». Масон, франкофил и покорный исполнитель воли союзного командования, великий князь Николай Николаевич спешил довести русско-германское противоборство до ненавистничества. Очень скоро Верховный главнокомандующий распорядится отправлять в ссылку фронтовиков, имевших несчастье приехать в Россию после определенного срока, установленного свыше. К сожалению, эта практика шпиономании, заложенная Ставкой первого состава, продолжится и в дальнейшем, с августа 1915 года, когда пост Верховного главнокомандующего займет сам император Николай II, пусть и в меньших масштабах.

В любом случае цифры между гражданскими пленными в России и неприятельских странах чрезмерно не соответствуют. До войны существовало только понятие «военный плен». С началом войны появилось — «гражданский плен». Этот последний только расширялся по мере выяснения значимости для победы экономического фактора.