Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы

Как только было окончательно осознано, что война закончится еще не скоро, в недостижимом, отдаленном будущем, организация снабжения военнопленных стала приобретать черты четкости и пунктуальности наряду с централизацией. Первоначально русские пленные в Германии получали продукты через откупщиков, которые невероятно наживались на этом (возможно, плохое качество продуктов в какой-то мере объясняется и этим обстоятельством, что, правда, не снимает вины с германского правительства, в ведении которого находятся пленные по международному праву). Дабы не расходовать продовольствие зря, летом 1915 года в Германии по инициативе военного министерства была образована «комиссия для выработки единообразного плана питания военнопленных». Сосредоточение проблемы в руках военного ведомства позволило не то чтобы улучшить (к этому не существовало объективных предпосылок), но наладить снабжение пленных продовольствием в размерах, достаточных для выживания.

Кроме снабжения по твердым ценам, контролируемым, как и многое прочее, военным ведомством, оптовые закупки продовольствия давали еще большую экономию. Теперь проблема питания стала напрямую подчиняться комендантам лагерей. С этого момента продовольствование пленных приобрело те черты, что прекрасно отмечены в отчете российской сестры милосердия А. В. Тарасевич: «Все питание наших военнопленных можно охарактеризовать так: они получают ровно столько невкусной пищи, сколько нужно, чтобы не умереть с голоду и не чересчур быстро истощаться. Все калории исчислены научно, и пленные с голоду пока действительно не умирают, но ощущение голода у них не проходит».[200]

По данным И. Ф. Рапчевского, с июня 1915 года мясной паек для пленных представлял собой: 100 г солонины в воскресенье, 120 г свинины в среду, 120 г баранины в пятницу. Раз в неделю вместо мяса — 30 г консервов, раз в неделю — 30 г свиного сала, раз в неделю — 160 г кровяной колбасы к ужину. Раз в неделю к ужину — сельдь в 160 г, два раза в неделю к обеду взамен мяса — вяленая или соленая рыба в 150 граммов. Эти цифры представляют официальные данные, ставшие известными в России к 1916 году. Однако на практике жизнь оказывалась не столь оптимистичной, нежели на бумаге, да еще с официальной печатью. Русский врач говорил о ситуации в лагерях для военнопленных в 1915 году: «Мы были посланы на эпидемию тифа в солдатские лагеря — случаи тифозных заболеваний были, но подавляющее большинство солдат умирали от истощения — голодной смертью… все листы, на которых было написано распределение питательных продуктов (белков, жиров, углеводов), и цифры были фальшивые. Того, что там было написано, пленный не получал никогда, это был подставной, оправдательный документ».[201]

Тем не менее повторимся, что случаи смертности, хотя и довольно многочисленные в сравнении с войнами недавнего прошлого (например, русские пленные в Японии в 1904–1905 гг.), все-таки не выходили за пределы допустимых величин. За всю войну умерли восемь русских пленных из каждых ста, и потому применительно к 1915 году говорить о высокой смертности именно от голода представляется преувеличением. Высокий процент смертности давали и такие обстоятельства, как тяжелые работы и издевательства над пленными со стороны охраны лагерей. Плюс те же самые эпидемии. Вернее было бы сказать, что гибель русских военнопленных от эпидемических заболеваний стала бы меньшей в случае нормального питания. Но об этом не могло быть и речи.

Для того чтобы организацией преодолеть общую нехватку ресурсов, немцами был выработан специальный план питания военнопленных. Так как только русские не получали помощи с родины, то этот план фактически относился лишь к русским. Специалистами была тщательно исчислена та самая «научная» норма, что охарактеризована А. В. Тарасевич. В качестве результата исчисления, «по мнению специалистов, германская доза питания представляет терпимый минимум, но лишь при условии, если действительно все указанные в плане продукты являются, так сказать, полноценными. Но дело в том, что даже в самом плане питания имеются указания на возможность и допустимость суррогатов, хотя и так целый ряд продуктов представляет собой не что иное, как суррогаты. На практике эта возможность привела к тому, что почти все наиболее ценные в питательном отношении продукты заменяются малоценными суррогатами…».[202] Цена пайка для пленного в день с середины 1915 года составила 58 пфеннигов, без хлеба.

К сравнению. Пленным можно было покупать пищу в лавочках для пленных, но оплата тяжелого труда была ничтожной, если вообще была, а цены — большими. «Спрашивается, сколько этого продовольствия может купить себе военнопленный, когда производительность его суточного труда оценивается на самых тяжелых работах максимум в 10 пфеннигов, а то и в 2,50 пфеннига, когда кило хлеба из испорченной муки продается там за 50 пфеннигов?»[203] Одним словом, немцы всячески извлекали выгоду даже и в таком случае.