Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед

Вот как согласно спецсообщению начальника 3-го управления ВМФ бригадного комиссара Петрова происходила эвакуация из Виндавы: «27 июня в 1 час командир сектора получил приказ от командующего Прибалтийским Особым военным округом о немедленной эвакуации гор. Виндавы. В приказе не указывалось, где находятся войска противника и какое время предоставляется для проведения эвакуации. Эвакуация из гор. Виндавы, так же как и из города Либавы, происходила исключительно неорганизованно. При эвакуации необходимо было вывезти все материальные ценности, боеприпасы и продукты питания. Все это нужно было погрузить на имеющийся водный и железнодорожный транспорт.

Эвакуация всего наличного на складах порта имущества была поручена интенданту 1 ранга Иванову. Последний настолько растерялся, что в течение 3 часов, кроме 15 ящиков сгущенного молока на 4 транспортных суднах, ничего не погрузил, и они ушли не груженными, оставив противнику в целости боеприпасы[172], материальные ценности и продукты питания. Кроме того, в порту были оставлены в исправном состоянии транспорт «Аарне», парусно-моторные суда «Мирилинд», «Оскар» и «Мария» – они стояли за разводным мостом, который забыли развести. Неисправный немецкий транспорт «Клаус Рикмерс» (единственное немецкое судно, оказавшееся в советских портах к началу войны) был затоплен на мелком месте, что не помешало противнику поднять его и ввести в строй. С 1943 г. он участвовал в перевозках в заполярный Киркенес.

Неорганизованная эвакуация Либавы и Виндавы вызвала среди личного состава частей, дислоцировавшихся в этих городах, отрицательное настроение и недовольство. Так, например, в момент эвакуации краснофлотец Чернобай Валентин Иванович, член ВКП (б), сказал в кругу краснофлотцев: «Что же нам остается делать? Только рыбу кормить своими телами, а не воевать».

Краснофлотец Перьемев Константин Иванович, беспартийный, при посадке на транспорт сказал: «Все говорим о своей храбрости, а вот струсили принять бой с немцами около Виндавы, видимо, преимущество на их стороне».

Старшина сверхсрочной службы Борзов Иван Васильевич, член ВКП (б), заявил: «Как теперь посмотрят на нас местные жители гор. Виндавы? Ведь мы просто струсили, оставив город без боя».

Еще более скандально прошла эвакуация Риги, осуществлявшаяся все в тот же день, 27 июня. После ночных телефонных переговоров с Москвой командующий КБФ Трибуц в 02.50 прибыл на плавбазу 1-й БПЛ «Иртыш» и, пока там собирали всех приглашенных для совещания лиц, отдал приказы на оставление Либавы и Виндавы. Дальнейшее он в своей записке прокурору описывал так: «В период от 2-х до 5.00 27.06.41 мною были вызваны на ПБ «Иртыш» контр-адмирал Трайнин, капитан 2 ранга Нефедов, капитан 2 ранга Крат[173], капитан 1 ранга Египко, командир КР «Киров» капитан 2 ранга Сухоруков.

Т. Нефедову и т. Крат мною было приказано на имеющийся тоннаж грузить все, что может быть вывезено, и сразу же они были отпущены для выполнения указаний, им же мною было отдано приказание о затоплении ТР в Усть-Двинске и минировании подходов к Усть-Двинску. Там же мною был утвержден план вывода кораблей из Риги в Рогекюль, очередность и средства обеспечения их».

После совещания на «Иртыше» командующий убыл, предоставив подчиненным возможность, по сути, действовать так, как они посчитают нужным в этой обстановке. Дело в том, что, отдав свои указания, командующий забыл назначить ответственного командира или начальника, который отвечал бы за всю эвакуацию в целом. Отряд легких сил (им командовал бывший командующий Северным флотом вице-адмирал Дрозд) и 1-я бригада подлодок не подчинялись командованию Прибалтийской ВМБ, и все три инстанции действовали каждая по своему разумению, сильно мешая друг другу.

«Приказание об эвакуации Прибалтийская ВМ База, – оправдывался перед прокурором командир базы Трайнин, – получила около 3 часов 27 июня. До этого было получено несколько распоряжений о немедленной отправке из Риги всех торговых судов. Срок окончания эвакуации был установлен к исходу суток 27.06.

Днем 27.06 была получена телеграмма об ускорении начала эвакуации[174]. Поэтому вся работа происходила весьма спешно. Дело осложнялось тем, что крейсер «Киров», занимавший большую часть причала Минной гавани, вместо 7 утра, как предполагалось, вышел только в 17.00. Этим не только создавалась помеха погрузке, но замедлялась и подача боеприпасов из складов на стенку, так как по требованию командира ОЛС прибывший из склада состав с глубинными бомбами и минами был возвращен обратно в крепость, потому что командир корабля опасался такого соседства.

В результате транспорты под погрузку боеприпасов были поставлены только в 18–20 ч. Около 19.00 я отдал приказание отправлять транспорта по готовности в Пярну».