Неизвестный алмаз. Обычная тайна волнового процесса

Дед задумывается. А меня распирает от восторга. Я же прав оказался! Земля ведь действительно круглая! Доказано!!! Что здесь возразишь?!

А Дед долго молчит, словно собирается с силами и, глядя куда-то в сторону, осторожно спрашивает:

– Как, говоришь, его имя?

– Юрий Гагарин!

Он опять молчит. И видно, что спросить он хочет что-то очень важное, но не осмеливается. Наконец он решается.

– Скажи мне, а он Бога там видел?

И напрягается весь, и плечи его поднимаются, словно этот вопрос для него очень значимым является.

– Нет, конечно! Не видел он никакого бога!

– А может, видел, только не говорит?

– Нет! Его же по телевизору показывали. Бога нет! Сказки всё это.

Он как-то облегчённо вздыхает. Плечи его расправляются. И кажется, что какая-то радость им овладевает.

– Хорошо!.. Значит Он ещё дальше. И вам до Него не дотянуться…

И тихо-тихо, почти про себя, он запевает какой-то церковный псалом.

А я стою, недоумевая и ничего не понимая. Разве можно нам, строителям коммунизма, заря которого возгорелась над планетой, опаляя человеческие судьбы и калеча человеческие личности, разве можно нам до чего-то не дотянуться?

А он тихонько поёт, счастливый от того, что сохранилось самое главное в его жизни, и может главнее, чем сама жизнь – его Вера!

Дед задумчиво смотрит перед собой, как будто своим невидящим взором в каком-то непонятном мне пространстве видит что-то своё, тёплое и светлое. Негромко напевая, находясь в какой-то тихой затаённой благости, он застенчиво улыбается, словно сидит не на старой железной кровати, а на ладони самого Бога.

Глава 5. Открытие

Вот он, красавец. Природный кристалл алмаза. Весь в своей первозданности (рис. 1). Как его сотворила матушка Природа. Таким его человек достал из Земли. Отмыл, очистил. Пока ещё этот кристалл кажется невзрачным. Но пройдя обработку, почувствовав тепло человеческих рук, он засияет, засверкает, заиграет всеми цветами радуги, вызывая трепетность и преклонение перед восхитительным творчеством породившей его Природы.

Я рассматривал этот кристалл и удивлялся. В обычной нашей жизни человек не встречается с природным, не тронутым никакой технологией кристаллом алмаза. Он его даже нигде не сможет увидеть, пощупать. Таковы правила. Таковы законы нашего общества. Мне, например, эти законы не совсем понятны. С алмазом мы можем встретиться только в ювелирном магазине, когда в виде готового бриллианта в шикарной оправе он мерцает и притягивает своей красотой. Почему так? Пока не знаю. Но, видно, в этом есть какой-то смысл.

Фотографировать алмаз – одна из непростых задач. Он бликует, отражает свет, диспергирует, и вообще ведёт себя как непоседливая девчонка перед объективом фотокамеры. Мне пришлось с помощью оптического микроскопа наладить какую-то свою схему фотографирования, чтобы фиксировать информацию. Я освещал кристалл сверху белым светом, а снизу иногда подсвечивал жёлтым светом, чтобы на возникающем контрасте изображения можно было заметить изменения, зафиксировать информацию, получить его информационный портрет.

Мой кристалл – типичный представитель всего многообразия добываемых алмазов. Обычный октаэдр по существующей классификации. В Алмазном фонде хранится кристалл «Горняк» (рис. 2). Тоже октаэдр (фото взято из Интернета). Кристалл идеальной октаэдрической формы. Но посмотрите, он совсем по-другому смотрится: ровненький, чистенький, прозрачный, с острыми рёбрами, с блестящими гранями. Весь переливается. Настоящий Кристалл! Четырёхгранная пирамида сверху, четырёхгранная пирамида снизу. Всего восемь граней, двенадцать рёбер и шесть вершин. Такие октаэдры, такого качества, попадаются очень редко.

А мой? Весь округлый, не блестящий. Где находятся рёбра, можно только догадываться. Видна на поверхности граней микроскопическая слоистость с треугольными фигурками. Как считается, это следствия процесса растворения при его росте. Но тем не менее это октаэдр. «Горняк» все называют уважительно «Кристалл», а мой, представитель основного многообразия добываемых алмазов, каким-то холодным и безликим словом «сырьё».

Много-много лет назад во время нашей последней встречи Директор протянул мне на прощание небольшой пакетик, в котором лежали три маленьких кристалла алмаза.

– Возьми, Владимир Юрьевич. Это дешёвое и дефектное сырьё. Но это алмазы. Береги их. Придёт время, и они тебе очень помогут. Не пытайся сделать из них бриллианты. От этого не будет толку. Они не для этого, как мне кажется. Не касайся их Технологией до тех пор, пока сам не поймёшь, что по-другому нельзя, что время пришло. Пришло время что-то сотворить, создать. Вот только тогда и займись ими.