Неизвестный Арсеньев

Обратимся к жизни новой семьи В.К. Арсеньева. Несмотря на значительную разницу в возрасте между Владимиром Клавдиевичем и Маргаритой Николаевной, многие отмечали родство их душ, общность интересов и устремлений. Новая жена сразу же занялась делами супруга, в том числе и финансовыми, перепиской с заграницей, переговорами с редакциями и литературными агентами, даже вычиткой и правкой его текстов. Позже выяснилось, что именно энергичными стараниями Маргариты Николаевны работы В.К. Арсеньева были изданы в Германии (в переводе на немецкий язык), планировались к выходу в США. И только после этого его художественными произведениями заинтересовались в России. 1920-е годы вполне могут считаться самыми продуктивными в жизни исследователя. Он вполне «вписался» в советскую действительность, продолжая трудиться на пользу Родине, по-прежнему много времени проводя в экспедициях.

Считается, что В.К. Арсеньев начал работать над своими научно-популярными произведениями с 1906 года (судя по уже приведённым воспоминаниям А.К. Арсеньевой). Но только в 1920 году в Никольск-Уссурийском (теперь город Уссурийск Приморского края) была издана его первая художественная работа под названием «Амба. – Ли Цун-бин. Рассказы из путешествий по Уссурийскому краю». В 1921 году во Владивостоке вышла его первая крупная прозаическая книга «По Уссурийскому краю (Дерсу Узала). Путешествие в горную страну Сихотэ-Алинь в 1906 г.». Деньги на это издание, по некоторым сведениям, ему выделил Н.М. Соловьев, отец его второй супруги. В 1923 году тоже во Владивостоке была издана повесть «Дерсу Узала. Из воспоминаний о путешествии по Уссурийскому краю в 1907 году». В 1924 и 1926 годах выходят хорошо иллюстрированные переводы двух его книг в Германии.

Затем издавались другие литературные произведения, и в относительно короткое время В.К. Арсеньев стал довольно популярным писателем (не прерывая своей исследовательской и научной деятельности). Он много работал: в Государственном Дальневосточном университете и в музее во Владивостоке, в управлении рыбными и звериными промыслами, участвовал в переписи населения Дальнего Востока, в составлении пятилетних планов развития края, выступал с научными докладами. Но следует отметить, что у В.К. Арсеньева были и недоброжелатели, и откровенные враги. Так, много неприятностей доставили ему обвинения в «продаже за границу музейных коллекций» в годы интервенции, неправомерность которых удалось доказать с большим трудом. А вскоре после установления на Дальнем Востоке России власти Советов В.К. Арсеньева стали учить «единственно правильной» марксистской научной методологии.

А.И. Тарасова, известная исследовательница его биографии и творчества, замечала по этому поводу: «Особенно сильным нападкам В.К. Арсеньев подвергался в 1927–1928 гг. со стороны этнографа А.Н. Липского, всячески пытавшегося доказать научную «несостоятельность» этнографических трудов путешественника. После того как местные рапповцы-догматики взяли на себя «труд» огульного охаивания Арсеньева-писателя, кампания по «развенчиванию» его авторитета приняла характер полного «изничтожения» его трудов. Атмосфера накалилась до такой степени, что В.К. Арсеньев в 1929 г. собирался оставить Дальний Восток, отказался от предложения отметить свой 30-летний юбилей исследовательской деятельности» [56]. Учёного обвиняли в использовании методов «буржуазной» этнографии, в «отставании» от советской действительности, даже в неуважении к коренным народам Дальнего Востока (что уж никак не относилось к В.К. Арсеньеву). Особенно много подобной критики было высказано по поводу его работ 1926–1928 годов, написанных в соавторстве с Е.И. Титовым: «Население Дальнего Востока как производительный фактор» и «Быт и характер народностей Дальневосточного края».

В июле 1930 года В.К. Арсеньев выехал в низовья Амура с целью инспекции нескольких экспедиционных отрядов, которые вели разведку направлений будущих железных дорог. Там он простудился и, вернувшись во Владивосток, умер от сердечного приступа 4 сентября 1930 года, в возрасте 58 лет… М.Н. Арсеньева осталась с 10-летней Наташей в доме на улице Фёдоровской (позже Производственная, теперь улица Арсеньева, 7б), где семья жила с июня 1929 года. Отойдя от несчастья, она тут же принялась приводить в порядок научное и литературное наследие мужа, хлопотала о выходе его новых книг, вела активную переписку. Но менее чем через год после смерти учёного, в июле 1931 года, в официальной краевой газете «Красное Знамя» появилась большая статья под «говорящим» заголовком «В.К. Арсеньев, как выразитель великодержавного шовинизма» [33].