Неизвестный Берия. За что его оклеветали?

К концу этого дня под влиянием Хрущева все согласились, что тянуть дальше нельзя, – как бы ни было, но если даже Сталин не умрет, то он уже не работник. Нужно принимать решение по назначению исполняющих обязанности занимаемых Сталиным должностей. И Хрущев на пятое марта назначил объединенное заседание Совета Министров СССР и Президиума ЦК КПСС. Берия ехать на это заседание отказался и остался у постели умирающего вождя.

Заседание прошло, как по маслу. С некоторым страхом Хрущев взял быка за рога.

– Товарищи! Ленинские принципы борьбы за Коммунизм требуют непрерывного руководства обществом со стороны нашей большевистской партии. Есть предложение выделить из состава Президиума ЦК КПСС десять человек и создать из них группу для руководства политическими вопросами.

Все понимали, что воссоздается Политбюро, все понимали, что уничтожаются не только идеи Сталина, но и решение XIX съезда партии, но все потупили глаза и единодушно проголосовали «за».

– Предлагается также сократить число секретарей партии до пяти человек, как было при товарище Ленине.

И в этом вопросе убивались идеи Сталина, и по нему, потупив глаза, все проголосовали «за». Очередной вопрос внес на рассмотрение Маленков.

– Товарищи! Есть предложение назначить товарища Хрущева координатором работы секретарей ЦК.

Маленков не мог сказать ни «генеральным», ни «первым секретарем» – уж очень циничным было бы это на фоне того, что эту должность отказывался занимать сам Сталин и еще в 30-х ее упразднил. Маленков с Хрущевым нашли новый термин – «секретарь-координатор». Все снова единодушно проголосовали «за».

Теперь Хрущев предложил назначить Маленкова вместо Сталина исполняющим обязанности председателя Совета Министров СССР.

– Справится ли? – засомневался Каганович.

– Но у него же остаются первыми заместителями товарищи Берия и Молотов.

– Ну, что же, дай бог! – согласился Каганович.

Других возражений не было.

– Товарищи! – продолжил Хрущев. – Вы помните предложение товарища Сталина объединить МГБ и МВД под руководством товарища Берии. Как раз в пятницу мы у товарища Сталина обсудили все подробности этого объединения, все готово. Есть предложение осуществить эту волю нашего дорогого товарища Сталина.

Все члены Президиума несколько напряглись, и Никита прекрасно понимал их. Они не боялись того, зачем Сталин назначал Берию министром МВД, – не боялись расследования убийства Жданова. Они боялись другого. Раньше МГБ, а теперь объединенный МВД следил за каждым из них – за их моральным обликом. А Берия в отношении этого был, пожалуй, похуже Сталина. Он мог и не простить некоторые «слабости товарищей по партии». Быть под контролем Берии никому не хотелось.

Конечно, назначения Берии министром МВД больше всех боялся сам Хрущев – Никита не сомневался: если Берия возьмется за расследование убийства Жданова, то до него докопается обязательно. Но по этой же причине Хрущев не мог сам возражать против вступления Лаврентия в должность министра МВД – никто не должен был догадываться, что Хрущев как-то заинтересован в этом расследовании. Правда, у Хрущева уже созрел план, идея которого возникла еще за последним ужином у Сталина. Он был уверен, что Берия еще долго провозится с евреями, а месяца через два можно будет послать в МВД комиссию и обвинить Берию в аресте невиновных евреев. Снять его с должности министра и больше не допускать к политической работе, оставив ему только хозяйственную работу, в которой, как Хрущев знал, Берии равных не было. «Как было бы хорошо, – думал Хрущев, – если бы я был вождем партии и советского народа, а Лаврентий – председателем Совета Министров!» Но Никита отогнал от себя эти преждевременные мечты и терпеливо ждал, чтобы кто-то возразил против назначения Берии в МВД. Но все молчали. «Ну, трусы!» – подумал Никита, и первым поднял руку «за». Все потянулись за ним.

Но следующим вопросом Хрущев предлагал членам Президиума конфетку.

– Товарищи! У нас освободился от работы член Президиума товарищ Игнатьев – опытный и талантливый партийный работник. Предлагаю назначить его на должность секретаря ЦК, поручив ему контроль за правоохранительными органами.

Все повеселели, поняв, кто будет контролировать работу Берии, и единодушно проголосовали «за»!

И так, один за другим, Хрущев и Маленков поставили на рассмотрение членов Президиума и Совета Министров 16 вопросов и за 40 минут все их решили! Хрущев сам удивился, как оказалось легко вести за собой это стадо осиротевших без Сталина партийных чиновников.

А на Ближней даче, Сталин, видимо почувствовал, что его «товарищи» его предали, – было видно, что сердце Сталина останавливается, и счет пошел на секунды. Врач-реаниматор Чеснокова обнажила грудь Иосифа Виссарионовича, и они с профессором Неговским начали попеременно делать массаж – он пятнадцать минут, Чеснокова пятнадцать минут. Массаж делали уже больше часа, пока не стало ясно, что сердце завести не удастся. На часах было 21:30, Берия сказал: «Хватит!». Глаза у Сталина были широко открыты, и Лаврентий ладонью закрыл их.

Прощание