Неизвестный Есенин

«Галя милая! Я очень и очень извиняюсь: что уехал, не простясь с Вами. Уехал же потому, что боялся, как бы Петербург не остался для меня дальше Крыма».

Грузия, единственная из советских республик, имела уже сложившиеся торговые связи с капиталистическим миром через Батум. И это обстоятельство, по мнению Ленина, «требовало большей уступчивости всяческим мелкобуржуазным элементам, — в частности интеллигенции, мелким торговцам и т. д».

Из воспоминаний К. Вержбицкого:

«В начале декабря мы с Есениным отправились в Батум. До этого поэт настойчиво просил меня достать документы на право поездки в Константинополь. Кто-то ему сказал, что такое разрешение, заменяющее заграничный паспорт, уже выдавалось некоторым журналистам. А свое намерение съездить в Турцию Есенин объяснял сильным желанием повидать настоящий Восток. Один из членов Закавказского правительства, большой поклонник Есенина, дал письмо к начальнику Батумского порта с просьбой посадить нас на какой-нибудь торговый пароход в качестве матросов с маршрутом: Батум-Константинополь-Батум».

Из письма Есенина Бениславской, 17 октября 1924 года:

«Первая попытка проехать через Тавриз не удалась. Пишу мало. Думаю засесть писать в Тегеране. Зачем черт несет — не знаю. Из Персии напишу подробней».

Ни в конце 1924, ни в начале 1925 года Есенину не удалось уехать ни в Персию, ни в Турцию. Казалось, это так просто… Из воспоминаний П. Чагина: «С.М. Киров (…) обратился ко мне после есенинского чтения с укоризной: «Почему ты до сих пор не создал Есенину иллюзию Персии в Баку? Смотри, как написал, как будто был в Персии. (Речь идет о «Персидских мотивах» — Авт.). В Персию мы не пустили его, учитывая опасности, которые его могут подстеречь, и боясь за его жизнь. По ведь тебе же поручили создать ему иллюзию Персии в Баку. Так создай же. Чего не хватит — довообразит».

«Мы не пустили», «тебе поручили» — эти слова наводят на размышления. Судьба Есенина, его жизнь решалась где-то наверху. Не смогли помочь друзья, не помогли и посвящения.

«Грузинский инцидент» 1922 года еще долго был источником брожения и общего недовольства своим «старшим русским братом» в среде интеллигенции. Вот почему Есенин, вернувшийся из-за рубежа в новую, но чужую для него Россию, нашел временно в Грузии приют и единомышленников.

…И потому в чужой стране
Вы близки и приятны мне…
Товарищи по чувствам, по перу.

Поездка в Грузию была для Есенина одновременно и попыткой уехать из Страны Советов. Грузинский инцидент не был оставлен без последствий. Эхо его долго отдавалось в судьбах людей.

2 сентября 1924 года Есенин выехал в Баку, около 5 сентября остановился в бакинской гостинице «Новая Европа», где произошла его встреча с Блюмкиным (Ильиным, по др. источникам — Исаковым), от которого, как рассказал Н. Вер-жбицкий, Есенин должен был бежать в Тифлис. Блюмкин был назначен военным инспектором в Закавказье. («Этот совершенно неуравновешенный человек начал бешено ревновать поэта к своей жене».) Трудно сказать, что было на самом деле. По материалам, опубликованным ныне, Лиза Горская, по доносу которой был арестован и затем расстрелян Яков Блюмкин, к этому времени уже была замужем за Василием Михайловичем Зарубиным. (Из рассказа дочери Зарубиной — Зои). Но вот что было дальше.