Неизвестный Есенин

13 сентября Есенин подготовил для газеты «Заря Востока» № 676 заметку: «О литературе в предстоящем сезоне». Заметка не сохранилась: сохранился черновой автограф окончания благодаря тому, что на обратной стороне листа записано было стихотворение «На Кавказе»: «Делают смычку рабочих и крестьян, то дайте нам смычку поэтов всех народностей. Мы будем об этом писать и говорить еще раз. Вот потому-то и предстоящий сезон в литературе обещает быть шумным».

19 сентября «Заря Востока» опубликовала стихотворение «На Кавказе»:

Мне мил стихов российский жар.
Есть Маяковский, есть и кроме.
Но он их главный штабс-маляр.
Поет о пробках в Моссельпроме.

Это был ответ Маяковскому на «балалаечника».

Приезд Есенина в Баку был отмечен сердечным приемом работников печати, об этом сообщалось в газете, но «доброжелатель» не преминул в этой же статье намекнуть на «болезненное состояние» поэта (разумеется, от употребления алкоголя). Потому предписывалось «в случае обнаружения поэта вне дома в болезненном состоянии, лицам, коим сим ведать надлежит, бережно доставлять его в общежитие, где он жил тогда у Чагина. Предупредительная эта мера оказалась излишней, а слухи о болезни Есенина сильно преувеличенными. Для литературных околоточных того времени Есенин был только «упадочным поэтом с сомнительным имажинистским прошлым. Для «Бакинского рабочего» (так называлась газета) это был ценный постоянный сотрудник». Об этом пишет В.В. Швейцер.

Обиду Есенин проглотил молча, но, уезжая из Баку, сделал на групповой фотографии такую надпись:

«Пускай я порою от спирта вымок».

25. IV.25 г.

В Баку Есенин приехал 20 сентября, в священный для бакинцев день — день памяти 26 комиссаров. Поэт ежедневно печатает в газете новые стихотворения, тогда же им была написана и «Баллада о 26».

Из письма Г. Бениславской, 8.IV. 1925 г., Баку:

«Внимание ко мне здесь очень большое. Чагин меня встретил как брата. Живу у него. Отношение изумительное. Для Вас у меня уже есть стихи. Главное в том, что я должен лететь в Тегеран. Аппараты хорошие. За паспорт нужно платить, за аэроплан тоже. Поймите и Вы, что я еду учиться. Я хочу проехать даже в Шираз, и, думаю, проеду обязательно. Там ведь родились все лучшие персидские лирики».

Шесть месяцев прожил Есенин в Грузии в свой первый приезд. Это был самый плодотворный период в его литературной деятельности, его «болдинская осень».

Из письма Г. Бениславской 20 декабря 1924 года: «Я слишком ушел в себя и ничего не знаю, что я написал вчера и что напишу завтра. Только одно во мне сейчас живет. Я чувствую себя просветленным. Не надо мне этой глупой шумливой славы, не надо построчного успеха. Я понял, что такое поэзия».

В ноябре опубликовал стихотворение «Поэтам Грузии», в котором есть знаменательные строки:

Я — северный ваш друг
И брат!
Поэты — все единой крови,
И сам я тоже азиат
В поступках, в помыслах
И слове.
И потому в чужой
Стране
Вы близки
И приятны мне.
Века все смелют,
Дни пройдут.
Людская речь
В один язык сольется.
Историк, сочиняя труд.
Над нашей рознью улыбнется.
Он скажет:
В пропасти времен
Есть изысканья и приметы…
Дралися сонмища племен.
Зато не ссорились поэты.
Свидетельствует
Вещий знак:
Поэт поэту
Есть кунак.

На десятилетие опережая официальную политику, Есенин проводил в жизнь главную мысль об объединении и содружестве всей литературы. Правительственный лозунг: «Вся власть Советам», как уже отмечалось, он сменил на другой: «Вся власть поэтам».