Неизвестный Филби

Вполне естественно, я поддерживал Лейбористскую партию, находившуюся тогда у власти. Я наивно ожидал от нее действий, выдержанных в духе социалистических идей и направленных на разрешение все возраставших проблем — безработицы, низкой оплаты труда и так далее. Но происходило все наоборот. Положение рабочего класса продолжало ухудшаться, в то время как аристократия и буржуазия по-прежнему наслаждались, грабя империю. А когда летом 1931 года финансовый кризис достиг своего апогея, лидеры лейбористов, предав дело социализма, вступили в альянс с консерваторами и либералами, образовав так называемое национальное правительство. Меня это сильно шокировало — и не только меня. Многих из нас это подтолкнуло к пересмотру всех наших идейных установок. Расширились ряды и деятельность коммунистической фракции в Обществе социалистов — и меня повлекло в эту сторону. С помощью коммунистов я открыл для себя Маркса, а через него, в свою очередь, познакомился с трудами Энгельса, Ленина и многих других авторов: Розы Люксембург, Бабеля, Каутского, Плеханова и других.

Обращение в новую веру произошло не сразу. Два года ушли на изучение трудов, дискуссии, споры и — время от времени — участие в политических акциях. Думаю, что те два года не пропали зря. Если обращение в другую веру происходит внезапно, так же внезапно может произойти и поворот обратно. Если же это является результатом двухлетней борьбы ума, такое обращение, скорее всего, пустит глубокие корни.

Буквально в последнюю неделю занятий в Кембридже я сделал окончательный выбор — посвятитьжизнь делу коммунизма. Это оказало важное влияние на мою дальнейшую судьбу, о чем я расскажу ниже.

Я собирался провести год в Австрии с тем, чтобы усовершенствовать мой немецкий, изучить историю, экономику и текущие политические проблемы Центральной Европы. Соратник по коммунистической фракции в Кембридже — известный профессор, скончавшийся несколько месяцев назад, — представил меня коммунистической организации в Вене. Там-то я и начал свою подпольную жизнь, сотрудничая с Коммунистической партией, находившейся на нелегальном положении.

Значение именно такого начала карьеры очевидно. В Англии не имелось никаких следов моей коммунистической деятельности. Если бы они были, вряд ли мне когда-либо в дальнейшем удалось стать офицером СИС.

Вербовка

Вскоре после моего возвращения в Британию в мае 1934 года меня посетил приятель-коммунист, который сообщил о намерении «чрезвычайно важного человека» встретиться со мной. Как я уже упоминал, солнечным июньским днем меня привели замысловатым обходным путем в один лондонский парк, где представили некоему человеку, — впоследствии я узнал, что он является нелегальным резидентом в Великобритании. Назовем его Арнольдом. От него я услышал предложение, принятие которого и привело после многочисленных зигзагов и изломов судьбы к тому, что я стою здесь перед вами.

Еще несколько слов о том, что мною двигало. У вас может возникнуть вопрос, почему я принял сделанное мне Арнольдом предложение, вместо того чтобы, отвергнув его, посвятить себя работе на Коммунистическую партию Великобритании.

В то время, в 1934 году, Гитлер уже был у власти в Германии. Япония уже вторглась в Китай. Шел процесс формирования «оси» Берлин — Рим — Токио, и наиболее вероятным прогнозом развития международной обстановки было совместное нападение держав «оси» на Советский Союз. Советский Союз являлся первым в мире социалистическим государством, лидером и вдохновителем коммунистического движения. Крах СССР отбросил бы это движение на несколько поколений назад. Поэтому мне представлялось очевидным, что для каждого истинного коммуниста, которому дороги интересы международного коммунистического движения, защита Советского Союза должна быть главным приоритетом, более важным, чем интересы любой отдельной национальной компартии. Вот по какой причине я, товарищи, принял предложение Арнольда.

А теперь я более подробно остановлюсь на том, как протекала вербовка, и что собой представлял вербовщик. Мне это представляется чрезвычайно поучительным примером использования перспективной агентуры длительного залегания.

Много лет спустя, когда я занимал ответственный пост в СИС, мы вели нескончаемые беседы о преимуществах использования перспективной агентуры. Но как только доходило до дела, во главу угла ставилось быстрое достижение искомого результата. На всех сотрудников СИС оказывалось сильное давление, как со стороны, так и изнутри службы выдавать «на-гора» разведывательные данные сегодня, а не завтра. (Тут Филби не удержался от ехидной ремарки'. «Я не сомневаюсь, что в нашей Службе дела обстоят абсолютно иначе», чем опять на какой-то момент вызвал замешательство в зале.)

Итак, рассмотрим мое положение на момент знакомства с моим новым другом в лондонском парке.