Неизвестный геноцид: Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши 1939-1946

И так началась следующая трагическая глава нашей семейной эпопеи. После смерти отца мама пережила шок, но не сломалась и пришла в себя. У нее ведь было семеро детей. Она не могла рассчитывать на чью-либо помощь, потому что все были в такой же ситуации, как и она. Она работала, не щадя сил: была прачкой, портнихой, кухаркой, но для нас она всегда была мамой. Она не показывала усталости, и каждому из нас дарила материнскую любовь. Меня она особенно любила: я был самым младшим ребенком и как бы чудом спасенным. Трудолюбие и усердие моей мамы были необычайны и достойны глубочайшего уважения. Когда голод заглянул нам в глаза, мама без колебаний сняла обручальное кольцо и отдала его за две, буквально за две буханки хлеба. Она сумела убедить конвоира-фольксдойча, что от нас не будет никакой пользы в Германии. И — о чудо! — из вагона нас отвели «домой». Этим домом было помещение бывшей городской бойни, без стекол в окнах, с бетонным полом, который был заботливо прикрыт соломой, раздобытой мамой. В этой безнадежной ситуации руку помощи нам протянул всегда благожелательный ко всем ксендз Россовский. В своем приходе в Березном он приютил маму с большой толпой ребятишек. Мы поселились в комнатке на втором этаже, с видом на обширный парк. Там на высоких деревьях целый день пронзительно каркали вороны. Около дома приходского священника стоял внушительный костел с двумя башнями, а у каменной ограды была колокольня.

Брат приходского священника, пан Ян, особенно полюбил меня. Целыми днями, даже тогда, когда он звонил на службу, я сидел у него на коленях и цеплялся за его штаны. Он брал меня с собой гулять на берег реки Случ, и с высокого берега показывал мне русских солдат, которые отрабатывали стрельбы. Пел, подымал высоко над головой, проносил меня в воздухе, подражая полету птиц, и говорил: «Ты орел». Будучи уже офицером, в 60-е гг., я тайно навещал ксендза Россовского и его брата пана Яна в их приходе в Згеже; он гордился мной — я был птицей. Сейчас оба они покоятся на кладбище в Мольной. Когда я получил звание генерала, то навестил это место. Местные жители были удивлены, глядя на какого-то важного генерала в мундире стального цвета, который кладет цветы на могилу ксендза и стоит задумавшись.