Неизвестный геноцид: Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши 1939-1946

До полудня насмерть забили трех человек. У одного из поляков (Павловского), эпилептика, начался приступ. Эсэсовец метким выстрелом разнес ему череп.

В три часа пополудни арестантов начали вывозить тремя грузовиками на место казни [.].

Я могу понять воспитанников школы ОУН — бандеровцев, инструмент немецких палачей (Гитлера), направленный против моего народа (который они считали единственным врагом), но никак не могу понять их роли на территории Великой Украины. Они, вместе с немцами, пришли туда из Галиции, чтобы издеваться над собственными братьями, превосходя в жестокости (на голову) гестаповцев и эсэсовцев. Я собственными главами видел массовые казни в Киеве в последнем квартале 1941 года, расстрелы тысяч украинцев в Кременчуге в январе 1942 года. Я получал донесения всех ячеек о сотнях публичных казней, проводившихся без малейшего повода (не считая желания запугать местное население). Я видел миллионные толпы украинского народа, который весной 1942 года со всех уголков Украины через степь гнали на Запорожье, в голоде и холоде. След их скитаний отмечали вереницы трупов (повешенных украинцами), которые колыхались на телеграфных столбах. Большинство повешенных никогда не имели ничего общего ни с какой политикой или боевыми действиями.

[Все] казни совершались бандеровцами под руководством гестапо и СС. “Техническими работами” руководил Дмитро Орлик (Мирон) — славна людына […]

Надднепровская Украина больше других областей СССР была склонна к уступкам (обласкиванию) ценой реализации не угасшей тоски по индивидуальному сельскому хозяйству и свободе, которые укоренились в характере Сечи, Степи, козачества (и черни).

Я думаю, что обещаниями этих уступок немцы приманили галичанско-украинских политиков и молодчиков, но никак нельзя понять, почему же до самого конца немецкой оккупации на Украине, а значит, до июля 1944 года, не наступило отрезвление (со стороны прогитлеровского лагеря, хотя немецкие намерения были абсолютно ясны с первых дней оккупации). Не остановило бандер и орликов ни присоединение Львова и Восточной Малопольши к генерал-губернаторству, ни создание в Ровно, а не в Киеве “столицы” рейхскомиссариата Украине, ни ужесточение коллективных форм сельского хозяйства, ни даже арест Бандеры и последующие казни, облавы, выселения, депортации в Рейх и тысячи виселиц (повсеместный в степи скрип колодезных журавлей немцы, при помощи бандеровцев, многократно усилили скрипом виселиц, на которых качались неделями не снимавшиеся трупы)»[308].